— О, — граф улыбнулся, — скажите, что это результат вашей бурной молодости. Той самой поездки в столицу, когда вы проиграли фамильный перстень. Помните? Двадцать лет назад?

Барон побагровел ещё сильнее:

— Но я же тогда даже не…

— А кто об этом знает? — перебил его граф. — Кроме нас с вами?

За дверью послышалось сдавленное хихиканье. Похоже, семейство вернулось на позиции.

— Но помилуйте, граф, — Пылаев нервно потёр переносицу, оглядывая меня так, словно перед ним стояло говорящее пресс-папье, — Всё же не огневик! И совсем на меня не похож… А глаза его… У нас ведь все светлоглазые, а у него, глаза как у кошки. Рыжие… — барон даже шагнул ко мне, пытаясь разглядеть цвет радужки.

— Считайте, что в мать пошёл, — рассмеялся Злобин, и в его смехе абсолютно отсутствовало веселье. — Вылитая Елизавета Андреевна, царствие ей небесное. Она, помнится, была той еще кошкой. Она ведь тоже любила вот так же скептически поднимать бровь, неужели не замечаете сходства?

Барон при упоминании этого имени побледнел. Забавно, но сейчас он действительно напоминал мне привидение из тех историй, которыми пугают детей.

Хватаясь за последнюю соломинку, Пылаев взглянул на меня:

— А вы что скажете, так и будете молчать? Здесь ведь решается ваша судьба… — в его голосе прозвучали нотки вызова, словно он надеялся, что я сам откажусь от этой затеи.

Я посмотрел ему прямо в глаза спокойным и твердым взглядом.

— Здесь решается судьба вашего рода, — ответил я спокойно. — Я намерен действовать во благо рода Пылаевых. И решение принять меня в семью может стать судьбоносным для нашего рода, — я позволил себе лёгкую улыбку, — а значит это в наших общих интересах.

Злобин расхохотался:

— Видите, юноша готов собственную жизнь положить во благо ваших интересов, а вы сопротивляетесь. — Граф подался вперёд, его голос опустился до шёпота, растеряв весёлые нотки. — А если учесть, сколько соседей обозлились на вас, — Злобин медленно поднял раскрытую ладонь на уровень лица, затем стал медленно сжимать пальцы в кулак, — вы окружены врагами, и хватка скоро сомкнётся на вашем горле, — он сжал кулак с такой силой, что костяшки побелели. — Лишь усилив род, вы сможете противостоять. Не забывайте, что стоит на кону! Либо укрепление рода еще одним членом семьи и моей поддержкой, либо поражение, нищета и забвение.

— Да-да, конечно… — произнёс Пылаев, нервно теребя золотую запонку на которой посверкивал герб. Судя по всему, сейчас в его голове происходили сложные вычислительные процессы. Оно и не мудрено — принятие в род незаконнорождённого сына, дело сомнительное, но Злобин давил и не оставлял Пылаеву шансов. — Но всё же, нужно как-то оформить документы… раз уж я признаю… — он запнулся, подбирая слова.

— О документах не беспокойтесь, — небрежно махнул рукой граф. — Завтра прибудет нотариус, я уже договорился. Редкостный зануда, должен сказать, но своё дело знает превосходно. С половиной первых фамилий империи успел поработать. — Злобин усмехнулся.

Барону же было не до смеха. Он несколько раз распахивал рот, будто рыба вброшенная на берег, но не издав и звука захлопывал. В эти моменты он очень напоминал собственную жену минуту назад. Она напоминала точно такую же рыбу. Бегающие глаза Пылаева выдавали интенсивную работу мысли.

— А вы, барон, человек неглупый, придумаете, как извлечь пользу из ситуации. — Злобин сделал многозначительную паузу, словно дирижёр перед финальным аккордом. — В любом случае, решаясь на небольшую скандальную историю, вы ведь избежите очень громкого позора. К тому же, и часть долга перед моей скромной персоной спишем. Значительную часть.

Пылаев, в одно мгновение переключился, будто вспомнил нечто важное. Он закивал так энергично, что его усы затрепетали в унисон со щеками, а глаза загорелись, как у кота, обнаружившего незапертую кладовую со сметаной.

— Я готов пойти на ваши условия, но, для начала, хотелось бы узнать, насколько большая часть долга будет списана?

— Вот это уже другой разговор. Это мы обсудим завтра. Бухгалтерские документы я привезу с собой, там и решим. А пока… Распорядитесь подготовить для молодого человека подобающие покои, — продолжил граф, поднимаясь. — Подумайте как представить данное событие в обществе, ну и перед собственной семьёй.

— Семья и так уже всё слышала, — махнул рукой Пылаев.

— И еще, Константин приехал издалека, составьте программу обучения. И не скупитесь на практику, ваш… кхм… сын хорошо подготовлен, разве что опыта нехватает.

Барон хекнул, затем потёр лоб и наконец пожал графу руку.

— Я сделаю всё от меня зависящее, — заявил Пылаев.

— Я даже не сомневаюсь, мой дорогой друг.

Когда мы вернулись в экипаж, за окном уже багровел закат, однако еще было светло. Затем мы сели в машину и земли Пылаева остались позади.