Чем выше в горы, тем злее поварихи…

Я повернулась к дворецкому и поинтересовалась, едва сдерживая собственное возмущение:

— У нас нечего есть?

— Простите, что, госпожа? — прикинулся он слабослышащим. А может, правда не понимал, что я от него хочу.

Я вспомнили слова капитана про то, что для замка не всегда хватает провизии, и спрашивала серьезно.

— Мы голодаем? Это последние в замке булки?

Кто-то в толпе слуг хихикнул, но тут же сделал вид, что закашлялся.

— Нет, — ответил дворецкий. — У нас достаточно припасов, чтобы продержаться до следующего корабля. Но это не значит, что вам стоит поддерживать воровство.

— Я не поддерживаю воровство, — сообщила я громко, для всех. — Пит должен быть наказан.

Рыжий насупился, а я вынесла ему приговор:

— Будешь трижды в неделю приходить в замок и забирать корзину с продуктами для других ребят в приюте. Раздавать им еду. — Я прикусила губу, только сейчас задумавшись, как мальчишка сможет носить тяжелую корзину, и добавила: — Тебе выделят лакея, который будет за тобой следить, если вдруг ты захочешь меня обмануть.

Взгляд у него стал совсем диковатым: уверена, таких наказаний ему еще никто не выдавал.

— Еще будешь приходить ко мне и отчитываться о своих визитах.

На самом деле, это условие было необязательным, но я успела понять, что за дворецким и поварихой нужен глаз да глаз.

— Ты все понял, Пит?

— Да что тут непонятного? — дерзко бросил рыжий. Явно искал подвох в моем наказании, но пока не находил.

— Тогда выполняйте мой приказ, — кивнула я дворецкому. — А знакомство мы действительно перенесем на завтра. Пожалуйста, выделите мне горничных, чтобы помогли с вещами.

Хоть здесь Беркинсон не стал пыхтеть, как старый чайник, и спорить со мной. Может, надеялся поскорее меня спровадить.

На этот суд у меня ушли все силы, поэтому до своих комнат я шла на автопилоте, но все равно краем уха уловила разговор горничных, держащихся на почтительном расстоянии.

— Гонору-то сколько, — заявила одна другой. — Сюда любимых ар не отправляют. Искра не угодила нашему императору.

Утром я успела познакомиться с главной «прелестью» Лавуаля, и это был даже не распоясавшийся персонал замка.

Вчера я уснула раньше, чем дождалась, пока мне готовят ванну. В отличие от столичного дворца, где был водопровод, здесь все делали по старинке: носили воду ведрами. Мне принесли горячий бульон с булочками, я одну съела, ополовинила чашку с супом, прилегла на постель, а дальше все. Стоило закрыть глаза, как меня принялось качать на волнах. Эффект поезда, в моем случае, путешествия на корабле. Возможно, поэтому я почувствовала себя словно в колыбели и уснула мертвым сном. А проснулась глубокой ночью.

Точнее, за глубокую ночь я приняла беспроглядную темноту за окном.

Комнату освещала одинокая свеча на каминной полке. Изящные пузатые часики рядом показывали половину девятого. Понять бы еще, это восемь тридцать или двадцать тридцать.

Я кое-как соскреблась с постели и села, холодный пол обжег голые ступни, а тапочки здесь были не предусмотрены.

— Влеплю одну звезду за сервис, — пробормотала я. В спальне ни то что прохладно было, очень даже свежо. Только простыть в этом морозильнике не хватало! Я, конечно, к зиме привычная, но централизованное отопление наше все, а здесь даже камин зиял черной пастью.

— Ноль звезд, — снова прокомментировала я, — и говноотзыв добавлю.

Мысленно вспоминая все нецензурные слова, что я знала — Альви бы от таких упала в обморок, я доскакала до огромного гардероба. К счастью, здесь было принято спать в ночных сорочках, которые больше напоминали очень скромные и закрытые платья. В них же было положено купаться, чтобы не пугать служанок наготой. Учитывая, что они же помогали мне эту сорочку вчера надеть и уже видели меня, в чем мать родила, логики я не видела, но сейчас обрадовалась местной моде.

Внизу гардероба, на подставках обнаружилась вся обувь Альви. Подумав всего секунду, я влезла в изящные ботиночки, в которых сюда же и приехала: просто это была самая адекватная обувь Искры. Хотя сюда больше бы подошли какие-нибудь домашние угги из овечьей шерсти. Тут вообще водятся овцы? Память Альви услужливо подкинула, что овец нет, а вот ламы и кролики как раз водятся в горах. Их разводят как раз ради шерсти, стригут, но это для простолюдинов, носить шерстяные вещи аристократу позорно.