Я ущипнула себя за руку, надеясь проснуться, но тщетно. Разве что на тонкой бледной кисти тут же возникло смачное красное пятно. Ай!

На тонкой бледной? Я всегда была смуглой, даже когда не получалось выбраться на пляж и позагорать, а это… что это?! Это не мои руки! Это не мои пальцы! А-а-а-а-а-а-а!

Отличавшаяся изрядной выдержкой, я не выдала это вслух, зато окончательно подскочила на постели. Подскочила и обнаружила, что в еще одном придвинутом вплотную к кровати кресле спит миловидная блондинка. Закутавшись в тонкую узорчатую шаль, девушка в длинном пудровом платье, украшенном кружевами, спокойненько себе сопела в две дырки!

В отличие от меня. Я спустила ноги с высоченной кровати: правда высоченной, пятки даже не коснулись пола, пришлось спрыгивать. Босые ступни тут же утонули в густом ковре с ворсом, который кончался примерно там же, где и изножье кровати. Полы тут были просто ледяные, но я все равно метнулась к большому напольному зеркалу, которое заметила у дальней стены.

— О… о… — В ответ на мое «о» отражение округлило ротик.

Мягкие пухлые губы. Голубые глаза. Овальное личико, как у куколки, длинные, до талии, густые волосы: каштановые, с красноватым отливом. Этой девочке было от силы лет девятнадцать! Невысокая, нежная, хрупкая, как тростиночка, в белой сорочке до пят, с тонкой светлой кожей.

Я закрыла руками рот. Отражение повторило все один в один, голубые глаза расширились.

Я убрала руки, и девушка в зеркале сделала все то же самое.

Зря!

— А-а-а-а-а-а! — все-таки закричала я.

— А-а-а-а-а-а! — донеслось из-за спины. Что-то скрежетнуло по полу, я обернулась.

Блондинка смотрела на меня с вытаращенными глазами, с такими же вытаращенными, как мои. Если бы только это… они еще были подозрительно похожи на мои, такие же небесно-голубые. Мы что…

— Сестра! — взвизгнула девушка. — Сестра, ты очнулась! Слава небесам! Я так волновалась!

Она подлетела ко мне быстрее молнии, обхватила руками, грозя задушить в объятиях. Правда, в следующий момент уже отстранилась:

— Ой! Тебе наверное больно! Прости!

Мне не больно, я с ума сошла. Киса ку-ку.

Нет, тот факт, что я умерла от анафилактического шока и попала… куда? Я еще могла принять. Но то, что я тут хожу, двигаюсь и говорю, совсем как живая…

— Вернись в постель, немедленно! — тут же напустила на себя строгий вид девушка. — И, пожалуйста, больше так не вскакивай! Для тебя это может плохо закончиться!

Да-да, магическое оплодотворение, которое уже плохо закончилось. Это мне подсказала память. Больше она мне пока ничего не подсказывала. Хотя нет. Еще она подсказала мне мужской образ: тот, что я успела мельком выхватить перед тем, как потеряла сознание в этой самой комнате. Высоченный мужчина с волосами цвета… да вот в точности того же цвета, что у меня: как древесная кора с алыми всполохами. Широкоплечий, в военной форме, который спрашивал про своего наследника.

Дабы не вызывать лишних вопросов, не сболтнуть лишнего и не попасть в местную психбольницу (если они тут имеются), я послушно направилась к кровати, забралась под одеяло.

— Вот так, — сестра этой куколки, в теле которой я сейчас находилась, заботливо подоткнула мне одеяло. Потом тяжело вздохнула и опустилась в кресло. — Хочешь чего-нибудь? Чего угодно! Я распоряжусь, чтобы нам принесли.

Хочу понять, что происходит!

Но, прежде чем я успела открыть рот, та уже снова защебетала:

— Когда придет ар Эрхольд, веди себя потише. Ничего не говори, чтобы он тебе ни высказывал, он в своем праве, и, возможно, тогда…

— Ар Эрхольд?

Сестра уставилась на меня. Я на нее.

— Ар Натаниэль Эрхорд. Император Вейсмейстрии. Твой супруг. Ты что, забыла?

Император? Ладно, предположим, я умудрилась выйти замуж за императора. Точнее, не я, а вот эта куколка, как там ее зовут? Точно, Альви! Зато в таком контексте понятно, почему ко мне обращались с приставкой «госпожа».

— Разыграть меня решила, что ли? — обиженно пробормотала блондинка. — Ты еще скажи, что меня, родную сестру, не помнишь!

Не просто не помню, я тебя не знаю…

Мысль оборвалась яркой картинкой в сознании: вот мы бежим детьми по саду, светловолосая девочка взлетает на мостик, протянувшийся через небольшой водный канал, а я кричу:

— Анаста! Анаста, постой!

— Уже и пошутить нельзя, Анаста, — хмыкнула я, заворачиваясь в одеяло.

— Раньше за тобой таких шуток не водилось, — недовольно пробурчала та.

Откровенничать с ней почему-то не хотелось, поэтому я только пожала плечами и откинулась на подушки. Так, значит, я замужем за императором. Облажалась с магическим оплодотворением. Что еще? Должно быть что-то еще, иначе бы они все не причитали так: и горничные, и моя сестра. За что я еще должна оправдываться перед ар Эрхольдом… то есть перед супругом?