И тут из дальнего конца барака к столу подошёл Самюэль.

— Привет, Самюэль! Если ты готовил угощение, то я, без опасений, попробую эту бурду. Сутки не жрамши, голоден, как бродячий пёс, — громкое урчание пустого желудка подтвердило мои слова.

— Мы разве знакомы? — спросил Самюэль, с любопытством вглядываясь в мое лицо.

— Как быстро ты забыл сорванца, которого угощал печёными каштанами в шоколадной глазури, — с лёгкой грустью сказал я.

— О, Матерь Божья! Это ты, Набулио! Что с твоей одеждой? Представляю, как обрадуется госпожа Мария, узнав о возвращении сына! Почему вы здесь, а не в доме? Ещё и с кувалдой! — затараторил Самюэль, взмахивая руками.

— Успокойся, дружище, всё не так плохо. Просто по дороге из порта была небольшая заварушка, пришлось поучаствовать. В дом же меня не пустил слуга, приняв за наемного рабочего. А молот… Это супероружие, дарованное Богом. Вот, не могу от него отлипнуть, — с ухмылкой ответил я.

Самюэль, ухватив меня за свободную от молота руку, словно в детстве, потащил к дому.

— Балбес!!! Ты не пустил в дом своего молодого господина! — прикрикнул он на швейцара в ливрее.

Слуга на входе, изумлённо открыв рот, тут же уступил дорогу и распахнул перед нами дверь в низком поклоне. Самюэль провел меня в сумерки холла.

Дверь напротив внезапно распахнулась, и оттуда на меня вылетел всклокоченный верзила. На автомате я встретил его правым хуком, а левой рукой поднял молот для добивающего удара.

— Ты кто? — завопил лежащий на полу парень.

— Ты сам кто? — со злостью в голосе отозвался я.

— Я Жозеф Бонапарт, сын хозяина этого дома! Ты ответишь за нападение на меня! — гордо лежа на полу и держась за ушибленный подбородок, вещал мой старший брат.

— Ну а я — Наполеон Бонапарт, твой младший братик, и очень рад тебя видеть! — и протянул руку, чтобы помочь ему подняться.

— Набулио! А зачем ты меня ударил и чуть не убил своим страшным оружием? — поднимаясь с пола и с опаской глядя на меня, спросил Жозеф.

— Так это ты накинулся на меня, как только я вошел!

— Что ты! Я случайно налетел на тебя — очень спешил. Сейчас везде собирают отряды бойцов. Из аномалии вырвался Вепрь, нужно созвать большое ополчение, чтобы остановить его. Давай поторопимся! Нам бы попасть в один отряд, — эмоционально размахивая руками, ответил Жозеф.

— Успокойся, с Вепрем вопрос мы уже решили. Я лично убил его около часа назад. Лучше отдай распоряжение, чтобы мне приготовили комнату, горячую ванну, сменную одежду и побольше еды.

— Сэмюель решит все эти вопросы. И предупредит всех о твоем возвращении.

На этих словах мы повернулись к слуге, который от всего увиденного походил скорее на испуганного тушканчика, нежели на уважаемого шеф-повара. Он стоял, раскрыв рот, и в нервном тике моргал только одним глазом.

Выйдя из ступора, Самюэль, аккуратно протиснувшись между мной и стеной, стремительно побежал вверх по лестнице, как молодой, бормоча себе под нос: «Сей момент, все сделаем».

Дальше всё пришло в движение. Казалось, даже мебель перебегала с места на место. Когда бедлам закончился, вся семья собралась в столовой. Мне уже хотелось не просто поесть, а жрать, жрать и ещё раз жрать. Наконец, открылась дверь, медленно и вальяжно вплыл поднос с едой, при котором был Самюэль. Поставив поднос на край стола, повар изготовился разложить по тарелкам порции своего фирменного блюда, когда раздался шум со двора — громкие крики, переходящие в потасовку.

Все, кроме меня, поспешили к окнам. Недовольное выражение на лице отца сменилось сначала удивлением, а затем настоящим изумлением. Развернувшись, он быстрым шагом направился к лестнице во двор. Остальные последовали за ним. Моё шестое чувство — а может, и девятое — подсказывало, что, если я выйду из-за стола, то останусь голодным.

Тем временем скандал во дворе набирал обороты. Я поставил стул рядом с подносом, сел и принялся уплетать это божественно приготовленное мясо, решив, что порция мне вполне соответствует. Внезапно в открытую дверь вбежал Жозеф. Он, видно, торопился с важными новостями, но, увидев опустевший поднос, замер с открытым ртом, как суслик. Из всей еды на блюде остались только три корочки хлеба.

— Ты чего прибежал? — спросил я, дожёвывая и облизывая пальцы.

Жозеф превратился из суслика в рыбу: закрывает и открывает рот, но не может вымолвить ни слова. Я встал и хлопнул в ладоши перед его лицом. Жозеф отшатнулся, приходя в себя.

— Ну, братец, ты и монстр, столько сожрать за раз! Мама и отец хотят немедленно видеть тебя во дворе, — восхищённо сказал он.

Вытерев губы салфеткой, я неторопливо спустился на улицу. Едва ступил за дверь, как меня атаковала Мария.

— Набулио, ты сошел с ума! Зачем приказал притащить сюда эту тушу? Ты понимаешь, как сложно будет доставить её на побережье? И на чём собираешься её вывезти в море? Представляешь, сколько это будет стоить? Что ты молчишь? — энергично жестикулируя и указывая на тушу вепря, лежащую перед домом, громко и возмущенно вопрошала она.

Крики и споры вокруг разом стихли. Все с интересом уставились на меня.

— Ну, во-первых, это мой охотничий трофей, — начал я тоном лектора, гордо оглядывая собравшихся. — Во-вторых, из его шкуры я собираюсь сшить защитный костюм. В-третьих, внутренние органы, мясо и даже кости могут оказаться полезными.

Заинтересованные взгляды, устремленные на меня, сменились на жалостливые. Использовав дар «Равнодушие эльфов», я прочитал эмоции окружающих. Основная масса народа соболезновала моим родителям, получившим в род сильного, но туповатого малого.