— Ну почему все беды валятся на мою несчастную голову? Ведь умолял отца послать за тобой старшего брата! Но, видите ли, он наследник, и им нельзя так рисковать. Я ведь тоже человек и жить хочу! — запричитал Антонио.

— Чего ты переживаешь? Жить надо так, чтобы всем окружающим было мучительно больно вспоминать твои бесцельно прожитые годы. Когда мы выдвигаемся в гости к герцогу? Может, ваша милость согласится не только выпить, но и принять участие в первой моей трапезе за сегодняшний день? — склонившись в шутливом поклоне, изрёк я.

Антонио схватился за голову и застонал, как от зубной боли.

— Наполеон Бонапарт! Как можешь так себя вести? Что подумает гость о твоём воспитании и обо всём нашем роде? Твоё фиглярство начинает утомлять и раздражать. Пора повзрослеть и вспомнить, что ты из старого дворянского рода, и позорить его солдафонскими шутками недопустимо. После возвращения от герцога я лично займусь твоим обучением искусству беседы в приличном обществе, — спокойно, холодным тоном произнесла Мария. — Кажется, я многое упустила в твоем воспитании.

Постоянное общение с соратниками-ведьмаками сыграло со мной злую шутку. Да и в прошлой жизни общение в среде гиков, увлечённых играми, было без аристократического налёта. А с некоторыми близкими и друзьями — вообще с постоянным стебом. Я и ведьмаков такому разговору научил… Нужно быстрее перестраиваться на соблюдение этикета и искусству беседы высшего света, если не хочу, чтобы Мария взялась меня муштровать всерьез, она могла. Улыбка исчезла с моего лица, взгляд заледенел.

— Я готов проследовать для дружеской встречи с герцогом Маналезе I, — сказал я, словно делая большое одолжение.

Второй раз за последние пять минут окружающие впали в шок. Жозеф, стоявший возле двери, рассмеялся.

— Ты собираешься на встречу с герцогом в этой поношенной до неприличия форме, хоть и чистой? — спросил он.

— Полностью согласен с братом Жозефом. Будет неуважением посетить герцога без обновления гардероба. К сожалению, все мои вещи были утеряны во время морского вояжа. Я вынужден принести свои извинения и перенести дружеский визит на следующий месяц. Надеюсь, к этому времени удастся заказать и получить из Неаполя соответствующий этому торжественному мероприятию наряд, — на одном дыхании выдал я.

Жозеф перестал смеяться, Антонио выпучил глаза, уставившись на меня, как кролик на удава. Отец спрятал лицо в ладонях в приступе «испанского стыда» за сына. Мама очень сердито взглянула на меня.

— Хамство или чопорность не являются хорошим тоном. В обществе истинный аристократ должен найти золотую середину и придерживаться её. Так что не рассчитывай избежать занятий по этикету, — сказала сурово мама. — Подобрать достойную, без вычурности, одежду нам не составит труда. Это займёт не больше часа. Потому откладывать визит нет необходимости.

Тяжело вздохнув, я решил перестать выпендриваться.

— Мама, как вы считаете, Жозеф одет достойно? — спросил я.

— Да, его одежда выглядит просто, без лишних украшений. Но качество ткани, из которой сделан костюм, позволяет сгладить эту простоту, — ответила мама Мария.

— Надеюсь, вы слышали о материале, из которого сшит наряд герцога Гастона де Партоса. Он изготовлен из паутины косиножек. Этот материал защищает лучше латного доспеха, не горит, не намокает, а грязь, попадающая на него, исчезает в течение суток. Украсть его невозможно, наряд из этого материала имеет привязку к первому и единственному хозяину. Для остальных это саван, пропитанный ядом. Именно мой отряд зачищал по просьбе де Партоса лес возле аномалии и убил босса Тарантула. За это мне, как командиру, изготовили форму из этой паутины. Думаю, её стоимость равняется маленькому баронству. Выглядит она поношенной лишь потому, что я практически не снимаю её, и она хранит следы времени и пройденных сражений. Не думаю, что взгляд герцога Маналезе I оскорбит мой наряд, — ответил я.

Взгляд четырёх пар глаз был мне наградой.

— Наполеон, расскажи об этой битве! — вскричал мой брат, просто фонтанируя эмоциями.

Остальные не менее энергично его поддержали.

— Господа, я могу не один день рассказывать байки, но теперь мне надо нанести дружеский визит руководителю нашей солнечной Корсики. Антонио, думаю, нам пора отправляться в путь, — сказал я, надеясь увильнуть от всех вопросов.

Антонио раскланялся, и мы вместе с ним вышли во двор, где нас поджидал открытый экипаж с «двигателем в одну лошадиную силу».

— Думаю, мы доедем на этом кабриолете за полчаса, не больше, — с гордостью сказал Антонио, взяв в руки кожаные провода пульта управления двухколёсным чудом.

Ехали в молчании минут двадцать. Антонио размышлял, а я с удовольствием созерцал открывающиеся пейзажи. В своё время я с другом катался на кабриолете «Феррари» по трассам Дубая, запряжённом шестьюстами лошадиными силами. Но этот кабриолет, ставший прародителем всех грядущих, с одной лошадиной силой, нравился мне больше. В стороне от дороги стоял небольшой поселок. Время близилось к полудню, а на его улицах и возле домов не было ни одной живой души.