Взглянул на книги, которые нес. Цвет желтый, но не золотой. Положил книги на стол и попытался отодвинуть стеллаж. Не получилось. Потом искал скрытый механизм. Дергал, тыкал в любое подозрительное место. Постоянное использование «Интуитивной клептомании» жрало энергию, как не в себя. Измотавшись, я отключил ее от греха подальше. И присел к столу, на котором лежала моя писанина и три тома энциклопедии.

Сил на ознакомление с литературой не осталось. Я рассеянно вернул ценные книги на место. Поставив их на полку, в раздражении надавил, задвигая их поглубже. Раздался щелчок, и стеллаж медленно сдвинулся в сторону, открыв моему взору потайную дверь.

Изнемогая от любопытства, я распахнул ее и понял, что попал в сказочную пещеру Али-Бабы. Показалась глухая, без окон, комната площадью примерно двадцать квадратных метров. Вдоль стен тянулись стеллажи с одинаковыми сундучками, пронумерованными арабскими цифрами от одной до десяти. Посередине на столе лежали исписанные текстом листы и шкатулка, наполненная крошечными медальонами с нанесенными на них рунами.

Я вчитался в записи. Там было расписано содержимое сундучков, с указанием цены каждой позиции в драгоценных камнях. В списках наткнулся на позицию шесть — лобовая кость лича, стоимостью в алмаз массой не менее 600 карат. Сверяясь с записями, я нашел нужный предмет и выложил на стол.

Цифры на сундучках написали сусальным золотом. Я по очереди убирал их в подпространство, тщательно запоминая нумерацию.

Шкатулку, каталог и лобовую кость я отнес в библиотеку, побоявшись убрать их в подпространство без специальной отметки. Нажал на трехтомник еще раз и стеллаж занял свое законное место.

Сидя за письменным столом, я задумался было, является ли моя находка кражей или лутом. Бой с купцом был? Был. Я победил? Победил. Значит, честный лут! Вдобавок, о нем никто, кроме купца, и знать не мог. Успокоив таким образом назойливую и крайне колючую совесть, я достал из подпространства сперва белую со звездой шкатулку, в которую убрал каталог и свои записи с планированием. В зеленую шкатулку с надписью «ВЛКСМ» я убрал медальоны. Рядом расположил кость и спрятал обе шкатулки в подпространство.

Солнышко за окном уже скрылось за горизонтом. Измотанный организм просил отдыха, очень хотелось спать, даже больше, чем есть. После двух дней беспамятства сил у меня почти не осталось. Сдвинув два кресла, я получил импровизированную кроватку и, кое-как расположившись в ней, провалился в глубокий сон.

Утро красит нежным светом… нихрена оно не красит, беспардонно врут поэты. Еле выбравшись из пыточного приспособления, сооруженного мной вчера, я с большим трудом размял сведенные мышцы. Нехотя, со скрипом, измученное кустарной мебелью тело сбросило с себя сковывающее одеревенение, и жизнь вернулась в него. После чего я занялся стандартными утренними ритуалами очищения. Потом, обновленный и пахнущий душистым мылом, вернулся в библиотеку. Решил все-таки ознакомиться с научной мыслью, хранящейся в энциклопедиях. Но стоило мне переправить трехтомник на стол и в предвкушении новых знаний открыть первую книгу, как в дверь постучали. Не дожидаясь разрешения, в библиотеку ворвался Жозеф.

— Брат, пойдем позавтракаем и, наконец, отправимся домой! — с энтузиазмом вскричал он.

Тяжело вздохнув, я захватил книги и направился вслед за убежавшим братом. Вот спрашивается, откуда у него столько энергии с утра пораньше? Войдя в трапезный зал, поприветствовал кудесника Маркантонио и сына купца Андреа. Положил книги на геридон, стоявший возле входа. Следом за мной в двери вбежал запыхавшийся Жозеф. Торопливо кивнул, выражая приветствие присутствующим, и быстро переместился к дальней стене зала. Через несколько минут в дверном проеме нарисовалась пыхтящая, как закипающий чайник, Кьяра.

— Где этот извращенец? Убью скотину! — вместо приветствия прорычала она.

Глава 18

Похоже, мой братец вломился к ней так же стремительно, и это вышло очень не вовремя.

— Я тоже рад вас видеть, прекрасная синьора Кьяра, в это замечательное утро. Разрешите сопроводить вас к столу, — сказал я, взяв ее под руку и тем спасая брата от скорой и чрезвычайно мучительной расправы. Кудесник и будущий глава рода Луккези с улыбками направились к столу. Мир был временно восстановлен, и все приступили к трапезе. Правда, Жозеф занял самое удаленное от Кьяры место.

— Андреа, ты не против, если из вашей библиотеки я временно возьму вот эти три книги? — указав на лежащие на геридоне энциклопедии, спросил я после завтрака.

— Синьор Наполеон, конечно! Я готов отдать вам вообще все книги. И из библиотеки, и из кабинета отца, — ответил Андреа.

— Благодарю, но изучение другой литературы отложим до избрания тебя главой. Сейчас я должен отправиться домой, и вернусь перед самым собранием старейшин. Маркантонио, у меня будет к вам просьба. Возьмите снова на себя охрану рода Луккези в лице благородного Андреа. Я намерен за эти дни найти нужное вам лекарство, — обозначил я свою позицию.

— Благодарю за то, что подарили мне надежду. Можете не волноваться по поводу защиты Андреа! — с чувством произнес кудесник.

Сборы были недолгими, дорога прошла без происшествий. Жозефа и меня встретили счастливые, родные люди. На душе стало тепло и уютно. Целый день мы беззаботно общались до самого вечера, пока солнце не нырнуло за горизонт. Пожелав друг другу спокойной ночи, мы разошлись по своим спальням.

Еще в прошлой жизни, перед сном, если позволяли обстоятельства, я анализировал прожитый день. Устроившись в кресле у столика, на котором стоял поднос с большой гроздью винограда, я принялся одну за другой отправлять в рот спелые ягоды, прокручивая в уме произошедшие за последние дни события.