Любовница Ойгена спокойно перенесла потерю уже второго по счёту ребёнка, а вот осознание, что осталась ни с чем, окончательно лишило разума. Рухнули все мечты о выгодном замужестве, блистании при дворе и так горячо любимых ею балах. Не знаю, в какое именно заведение поместил сестру барон Вайлет, но краем слуха слышала, что оттуда не возвращаются. Но мне кажется, что, избавившись от Линды, её брат, наконец-то, выдохнул с облегчением. Слишком уж дорого ему обходились её причуды, пусть он и немало поимел с Майеров во всей этой истории.

Я немного была удивлена, что от имени Вильгельма господин Вильдермар подал прошение о выделении из оставшихся сбережений барона Майера приданого Эрсель, Айталь и Лойзе, а их матери «вдовьей доли». Но как выяснилось, это было условие, поставленное младшей из сестёр в обмен на письмо, в котором Его Величество настаивал на браке со мной Ойгена. Со всеми этими бесконечными заседаниями пришлось задержаться в столице до конца января. Зато, когда все формальности были окончательно улажены, домой мы возвращались уже «с подарком».

Я смотрела на торчащий из множественных складок пледа крохотный носик барона Майера. Даже не верится, что прошло столько лет – словно всё было вчера. Нет больше тех Майеров, что причинили так много горя не только семье настоящей Кристины, но и моей, теперь эту фамилию носят мои внуки от Софи и отчасти от Эль. Уступка, на которую нам с Вильгельмом пришлось пойти, чтобы избежать козней короля. Его Векличество быстро сообразил, в чьих руках в итоге кажутся земли всех трёх баронств, а также сыграл на моём желании увидеть Ойгена перед тем, как того отправят на рудники. Да, граф Ландерс обладал чуть меньшим весом на политической арене, чем барон Эренбах, зато оказался дружен с главным надзирающим за рудниками Бронхеджа. Тот пообещал сделать всё от него зависящее, чтобы продлить Ойгену «счастливые часы» пребывания в трудах праведных. Но даже надзирающийне мог гарантировать того, что от моего мужа не избавятся на этапе. А мне было важно узнать ответ на один вопрос, дать который могли только двое: Ойген и король.

Помню, как входила камеру, попросив мужа подождать в коридоре вместе со стражниками, чтобы иметь возможность поговорить наедине с бывшим мужем. Ойген выглядел откровенно паршиво: от былой спеси не осталось и следа, ещё совсем недавно считавшееся красивым лицо осунулось и приобрело нехороший оттенок.

– Пришла насладиться своим триумфом?

– Хочу узнать, что же такого натворил твой отец в прошлом. Помнишь, как Его Величество упомянул о некой ошибке, едва не разрушевшей все его планы?

– Да пошла ты! Живи теперь и мучайся, Кристин, – закашлявшись, Ойген сплюнул на пол камеры кровью. – А я ещё найду способ выбраться с рудников и поквитаться с вами всеми!

– Нет, ми-лый мой, – я схватила Ойгена за ухо, как нашкодившего мальчишку. – Мучится будешь ты.

Во мне не было и капли страха, что он сумеет что-либо мне сделать, ведь перед началом свидания, бывшего барона Майера заковали в кандалы, прочно прикреплёнными к стене. Так что теперь он был распят передо мной, ккак морская звезда.

– Я повторяю свой вопрос: какой проступок твоего отца покрывал все эти годы король?

– Что... Что ты делаешь?! – завизжал Ойген, не понимая, что происходит.

– Забыл, почему на тебя так взъелся король? Чего ты лишил его, когда обращался со мной хуже, чем со скотиной?!

– Прекрати!!!

– Зачем? Ведь я только начала...

На самом деле вредить здоровью Ойгена в мои планы не входило: он и так потенциальный мертвец, ведь не только подхватил чахотку, но и находился не один месяц в условиях, поспособствовавших её стремительному течению. Я лишь немного продлевала его агонию, убирая одну каверну за другой, но бывший муж перепугался не на шутку.

– Остановись! Я всё скажу!

Убрав руку, я чуть отступила назад.

– Король после отказа твоей матери помочь продлить ему жизнь приказал моему отцу её напугать, чтобы сделать посговорчивее. Чтобы всё семейство Верберов помнило, насколько хрупки бывают жизни и как они могут зависеть от благосклонности Его Величества. Мой отец не придумал ничего лучшего, как велеть своему человеку выстрелить в карету. Хотел нрапугать получше, чтобы выслужиться. Но стрелок промахнулся и попал стрелой в круп одной из лошадей, запряжённых в первую пару из четверика...

– ... и карету понесло...

– Да. Все, кто в ней находились, разбились, когда она перевернулась после удара о дерево. Кроме тебя, Кристин. Живучая стерва...

– Я была в карете? Но почему ничего не помню об этом факте?

– Получила серьёзный ушиб головы и потеряла память. Чтобы не травмировать «дра-го-цен-ную» наследницу, было приказано распустить слух, что ты заболела, а потому осталась в поместье Верберов. Потом, прикрывапясь заботой о твоём здоровье, тебя отправили в пансион, куда тут же прислали одного из королевских целителей. Не знаю, действительно ли ты навсегда забыла о произошедшем в тот день из-за полученного ушиба, или уже это последствия «более глубокого лечения». С детства убогая, а меня переиграла...