— …

Я стоял с раскрытым ртом, не в силах поверить в том, что только что услышал. Болотница была права, и подтверждения её словам нашлись даже как-то подозрительно быстро. Избранник, значит? Как я у Кикиморы? Но для чего? С какой стати стражам-отступникам помогать одному из звериных посланников?

Гверф с шумом спрыгнул с крыши дома в темном закоулке оживленной улицы, не став дожидаться моих слов. На этот раз он был первым, а я юркнул вниз следом за ним. Оговоренное время до встречи с Сайрисом подходило к концу. Оставалось чуть больше получаса, но с котлитом, что бы это ни значило, времени путь займет больше.

С учетом всего им сказанного, так даже лучше.

— На, постарайся спрятать как-нибудь свой кабаний пятак, — протянул я ему вынутый из инвентаря кусок ткани и следом за ним — ставшую серой рекламную тряпку. Одной только ткани было недостаточно, потому свинолюд завернулся в нее, как робу, а голову был вынужден покрыть той самой тряпицей. — Сейчас я обернусь зверем и пойду рядом, но буду слышать каждое твое слово, как бы тихо ты не говорил. Что я хочу услышать, думаю, ты уже понял.

Свинолюд ухмыльнулся и в этот момент я окончательно уверился, что все происходящее, весь наш разговор, его паузы, намеки и как бы невзначай оброненные слова об убийце — все это было продумано в то время, пока я общался с Морой. Разыгранная по нотам партия до жути сообразительного бывшего раба. Сайрис в моей голове еще сильнее зашелся в параноидальной истерике, а солнечный лучик Рин пытался убедить, что это наоборот — знак судьбы и послание свыше.

Что ж, пусть реальные ворон с архонкой с этим и разбираются. Я же постараюсь собрать как можно больше информации от ставшего внезапно очень проницательным гверфа.

Из переулка вылились на свет две тени — серая, закутанная лохмотья и её декоративный ручной зверек. Балтор пониже натянул импровизированный капюшон и решительно шагнул под свет электрических ламп, надолго переживших своих создателей.

Следом за ними, с шелестом ветра последовал шепот:

— Нет в том тайны, что меж Троицей и Святым лежит дружба. А коли серые земли ему в истине домом будут, то и живут они, стало быть, по соседству. Без воли Ректора туда только через мир клеток и можно попасть.

Что-то знакомое промелькнуло в памяти. Где-то я уже слышал это словосочетание, и совсем недавно. Я кивнул, чтобы свинолюд продолжал, и поежился.

— Верней, конечно, великий здесь не при чем — это мы, безбашенные, так зовем ту силу, что перемещает силой мысли по городу… ах, да. Безбашенные — это те, кто не под доменной башней живут, а в диких частях города. Запутал я тебя, должно быть. Ладно, что там еще. В общем, говаривают, что Троица…

Неожиданный порыв ветра унес слова гверфа прочь, и я был вынужден все же внимательно осмотреться вокруг. Откуда здесь может быть ветер такой силы? B столько шума. Шипения. И…

Над пещерой разнесся глубокий раскат грома. Самого настоящего, какой я слышал, кажется, лишь в окрестностях Вечнозеленой. Дождь. Ливень. Так называлось это явление в книгах. Только вот что-то не кажется мне, что это обычное явление для Хвостатого рынка и домена Смерти. Откуда бы здесь взяться осадкам? Скорее где-то над городом река пробила себе новое русло. Я видел, как такое проделывается, в памяти Моры.

Великие забытые боги. Над нами действительно были тучи! Самый настоящий грозовой фронт, какой в Геотерме бывал во времена великих снегопадов, когда бирюзовые травы ненадолго укрывал белоснежный покров.

Снова раздался гром и блеснула молния. Послышались крики — похоже какое-то здание занялось огнем, судя по тонкой струйке сероватого дыма.

По Хвостатому рынку разнесся запах озона. А затем — хлынуло. По-настоящему хлынуло, будто бы прямо на головы несчастных горожан обрушился водопад. Раздались крики, торговцы принялись растаскивать свой товар под бесполезные навесы, не рассчитанные на такое. Сверху по улочке к нам навстречу потекли быстро усиливающиеся потоки воды.

— Не к добру сие, серолап. Недоброе у меня на духу.

Гверф, ускоряясь, почти побежал вниз. Должно быть, он что-то знает. Не может здесь это быть нормой. Еще совсем недавно не было ни намека на облачко. Я даже помыслить о таком не мог. Да и Сайрис наверняка бы упомянул столь значимое событие.

Местные, из тех, кто не боялся потерять что-то ценное, откровенно наслаждались происходящим. На улицу выбежало несколько детей, тыча пальцами в небо и голося нечто тонущее в шуме воды.

Я последовал за свинолюдом — его широкие быстрые шаги как раз соответствовали моим прогулочным коротким прыжкам в звериной форме. Уже без разговоров, мы опустились еще на два витка рынка вниз, став мокрыми вплоть до исподнего. Белая шерсть свисала паклями, а лапы были заляпаны грязью.

— Возможно, что ты прав был, серолап, а я не очень. Не стоило мне ввязываться в это.

Так и хотелось возмутиться, но все потом. Едва ли кто-то обратит на меня внимание в такой момент, но в двуногой форме мне не угнаться за свинолюдом. Тем более, пытаясь что-то услышать из его слов.

Вода, стекавшая вниз, больше не была ручьем. Теперь это была почти река, медленно наращивавшая свою глубину от колен к поясу. При этом наклон и сила течения плевать хотели на изгибы окруженной домами улочки — стихия нашла способ спуститься вниз куда проще — напрямик, охватывая город, словно спускаясь по гигантским ступеням.