Я аж поморщился.

– Фу! Странно, что мой нос не учуял…

– Там везде пахнет только светящейся водой, она гасит другие запахи. Сложно усыплять под запах сортира. Но когда ты заставил воду исчезнуть, завоняло должным образом. А мне еще и прыгнуть туда пришлось.

Я вспомнил. А ведь правда! Когда отсутствие блажени погрузило даймен Леона в темноту, мне сразу шибануло по носу вонью, как в туалете, который не чистили годами.

– Сочувствую, дружище.

– Благо, хватило секунды свободного падения… А потом я появился в фонтане. В скверике, твоем даймене, куда ты впервые прыгнул через перемир без моей помощи. Очень уж хотелось искупаться после такого.

– А как ты вообще нашел то подземелье?

– Кинжал. Тот, кто тебя утащил, забрал кинжал Блики. Я использовал его как маякорь. Пришлось вспоминать форму клинка и рукоятки во всех деталях. Это была единственная зацепка. Не помню, сколько сделал прыжков… Штук сорок, наверное. Куда меня только не заносило!

– Ничего себе!

– А потом оказался в какой-то каменной нише со стеклянной дверкой. Прямо верхом на кинжале! Он был еще теплый, будто его туда положили только что. А внизу увидел целую толпу сфинксов. Они окружили тебя на троне и… своего вожака, как я понял.

– Леон. Ты его не знаешь?

– Что-то слышал о банде сфинксов, которые охотятся на Блику. Но имени их главаря не запомнил.

– А что было дальше?

– Выбрался из ниши и обошел это сборище по уступам на стене. Хорошо, что все они были увлечены тобой. Меня не заметили… А это кто?

Крыс напрягся, уставившись куда-то позади меня. Кажется, готов снова юркнуть в джунгли металлического хлама.

Я оглянулся.

К нам, покачиваясь, шагает мейн-кун. Вот так дела! Я думал, дрыхнет, как суслик. Я и после одного пшика убойной водичкой валялся в отрубе неизвестно сколько, но ему в морду прилетело не меньше трех. А он идет себе пьяной походкой, пытается быть невозмутимым. Самое дурацкое – у него получается.

– Спокойно, – спешу успокоить Ласта, – это…

Черт, а ведь я до сих пор не знаю, как зовут этого громилу!

Мейн-кун остановился напротив меня и, удержавшись от падения, поймал взглядом Ласта, глаза округлились.

– О, еда!

Ласт вздрогнул, я тут же развернулся к коту всем телом, заслонил собой крыса.

– Осади, приятель. Это мой друг.

Котяра посмотрел на меня, как на говорящий пень.

– Ты дружишь с едой?

– Еду зовут Ласт! – сказал я на повышенных тонах. – И он спас мне жизнь. А я – твою, между прочим. Так что придержи свой аппетит до лучших времен, господин обжора.

Глаза громилы сузились, в них сверкнули огоньки. Он навис надо мной, как скала.

– Хочешь драться?! – прорычал он.

– Нет, – ответил я.

Но когти выпустил. Весовые категории разные, однако тут мой даймен. Будь что будет, Ласта в обиду не дам.

Котяра вдруг расслабился, сел.

– Как хочешь, – сказал с безразличием, рухнул и начал вылизывать бок.

Я выдохнул…

Но пришлось напрячься снова. Когда я увидел, что творится на заднем фоне.

– А вон те подраться хотят, – сказал я и ткнул мордой поверх мейн-куна.

Тот лениво обернулся, стал свидетелем того, как из-за надстройки и спутниковых тарелок выходят сфинксы. Я насчитал семерых. Самый крупный, занявший крышу надстройки, исчерчен татуировками.

– Помните, что сказал Леон, – говорит он, оглядывая своих, – не дайте себя ранить!

– Он не один, – сказал кто-то из рядовых.

Татуированный уставился на меня.

– Плевать. Гасите бурого, он – главная цель. И всем быть начеку, здесь его место!

Мейн-кун вскочил.

– О, свежее мясо!

Сонливость как ветром сдуло. Правда, серую тучу шерсти до сих пор штормит, кот пару раз накренился туда-сюда, пока бежал до центра крыши. Мне, по идее, следует попытаться скрыться где-нибудь, например, за свалкой железа, уйти в перемир, но меня зачем-то понесло вслед за громилой.

– Не отходи от убежища, – напоследок сказал я Ласту.

И занял позицию слева от серого любителя драк. Лишь когда сфинксы взяли нас в полукольцо, я заметил, что крыс уже справа от мейн-куна. Съежился, но отступать не намерен.

– Хана вам, плешивые! – рыкнул наш воитель азартно. Лапы опять предательски подкосились, он едва устоял.

Татуированный засмеялся.

– Какие грозные ребята! Сейчас обделаемся, развернемся и сбежим…

Мейн-кун подался вперед и зашипел, хвост распушился, дергается, как серое пламя. Когти вгрызлись в бетон, туша превратилась в напружиненный снаряд, готовый вот-вот выстрелить собой в разрисованного главаря шайки. Крыс, тем временем, дрожит как листик на ветру, кажется, не понимает, чем может помочь в грядущей потасовке, но упорно держит позицию.