Дальше как в замедленной съемке. Для меня. А вот Седому и неуклюжим слонам, которые топтались вокруг, явно не хватает кнопки «пауза». Пистолет с глушителем оказался на ковре, Седой закружился в дикой пляске, сгорбился, закрылся руками, пытается сбросить, а мои когти перекраивают плащ в лохмотья.

Жанна с воплем вырвалась из хватки усатого, метнулась меж двух горилл на входе. Кажется, ей удалось прорваться на лестничную клетку, но ее догнали.

А я творю в квартире настоящую вакханалию. Вою, царапаю, скачу по плечам, переворачиваю посуду…

– Держи его!

– Держи-держи!

– Хватай!

Неповоротливые верзилы тянут ко мне лапы, но я уже за спиной или под ногами, взбираюсь, как по деревьям, летаю от одного к другому, будто Человек-паук между небоскребами. Мне и в голову не могло прийти, что движение может приносить такой кайф! Теперь ясно, почему коты и кошки любят кататься по полу, брыкаться, носиться, даже сами с собой. Это просто праздник для мышц и суставов!

– Попался!

Я завис в воздухе, меня схватили за шкирку. Попытки отбиться не дают результата. В итоге меня запихнули в переноску, которую я купил вчера, и вот уже смотрю с подоконника на погром в квартире сквозь металлическую решетку пластиковой коробки.

Усатый, ругаясь, заталкивает возвращенную и плачущую Жанну в туалет. Дверь хлопнула, плач стал глухим. Двое в масках снова стерегут распахнутую настежь входную дверь.

Седой поднял с ковра пистолет.

Его беглый взгляд прошелся по вспаханной поверхности плаща, пальцы помассировали тройную царапину на щетине, растерли на подушечках кровь. Седой уставился исподлобья на меня. Пистолет начал подъем…

– Может, – заговорил поймавший меня боец, – пристрелить кошака на глазах хозяина? И приготовить?

Глушитель замер.

Седой ушел в себя на несколько секунд, затем потряс указательным пальцем.

– Добрая мысль…

Пистолет опустился.

Седой оглядел квартиру. Взгляд задержался на пустой кровати.

– А где рыжая?

Головы закрутились в недоумении. Снова суета и ругань, бойцы стали маячить по углам, кто-то даже заглянул в шкаф.

– Бараны! – заорал Седой. – Упустили! Как она проскочила мимо вас?!

Усатый снял с пояса рацию.

– Палыч, прием. Из подъезда девка рыжая не выбегала? В рубахе на голое тело…

Из динамика хохотнули.

– Не-е, командир! Такую бы не проморгали, уж поверь!

– Она в здании, – говорит Седой. – Так, один со мной, остальные – живо искать! Обходите квартиры, балконы, этаж за этажом. Двери ломайте, если надо. Чердак, подсобку, проверьте каждую щель!

– Слушаюсь, товарищ генерал-майор!

Усатый увел почти всех бойцов, остались только Седой и тот, что меня сцапал. Седой вернулся в кресло, а бугай с автоматом начал лениво патрулировать квартиру. За стеной приглушенное хныканье. Седой положил пистолет на подлокотник, стал вновь набивать трубку табаком.

В руке бойца знакомый предмет. Шатаясь по квартире, невзначай играет им, словно четками. Бурый кожаный ремешок… Только сейчас я обратил внимание: на моем горле нет ошейника.

– Пиво есть в холодильнике? – спросил Седой.

Громила бросил ремешок на кровать, провел инспекцию белого ледяного шкафа.

– Две бутылки!

Открыл одну, протянул Седому. Хотел открыть вторую.

– Ты при исполнении! – осадил Седой. – Поставь!

А сам сделал звучный глоток, блаженно выдохнул. Даже сквозь черную ткань маски заметно, как скисла морда бойца. Донышко запотевшей бутылки звякнуло о кухонный стол с крайней неохотой. А Седой раскурил трубку, голова откинулась на спинку кресла, веки опустились…

С подоконника из моей тюремной камеры можно заметить узкое пространство между кроватью и стеной, которое не видно ни с кресла, ни с центра комнаты. Там торчит из-под кровати краешек ткани. Светло-зеленой, с желтыми клетками. Моя рубашка.

А под тем краем кровати, который обращен к ногам незваных гостей, в тени мерцают зеленые глаза на фоне пушистого силуэта. Из-под мягкой мебели, прячась за опрокинутым столиком, выглядывает рыжая кошка с белым треугольником на морде.

Седой ожил, полусонный взгляд зашарил по углам.

– А что ты в руке вертел?

Ткнул подбородком в оставленный на кровати ремешок.

– Ну-ка, дай.

Тип в маске исполнил.

– С кошака, – пояснил он. – Ну народ пошел, котов в ошейниках на поводке выгуливают! Вот у меня котяра нормальный. Пнул через порог, вали на все четыре! Жрать захочет – вернется…

Седой вертит ремешок, глядя куда-то и попыхивая трубкой…

Его вниманием вновь завладела бутылка, оставленная у кресла. Кисть с ремешком нырнула в карман плаща, вернулась пустая, сцапала бутылку, и чередой сочных глотков, от которых кадык клокотал как второе сердце, Седой прикончил ее за раз.