От нечего делать начала разглядывать ребёнка и мужа. Под глазами Дара залегли тени — наверное, от переживаний за меня этой ночью. Его широкие плечи были расслаблены, а пальцы руки, на которой мирно лежал кроха, зарылись в его пелёнку и периодически начинали её поглаживать, будто бы убеждаясь, что он тут, ну и успокаивая заодно.

Хотя было бы кого успокаивать. Малыш дрых как сурок, не только не плача, но даже не двигаясь. Сопел сладенько в обе крошечные дырочки и в ус не дул. Кажется, на руках Дара ему было вполне уютно. И если вопросы в отношении мужа к моему сыну ещё оставались, то видимо отношение ребёнка к фактически приёмному отцу уже было вполне благосклонным. Ведь если бы ему что-то не нравилось, он же наверное бы так запросто не спал?

Нет, я мало что знала про таких маленьких детей, но насколько мне известно, при наличии дискомфорта, они плачут. А мой спал. Только хмурился иногда… Как и Дар…

И вот чудилось мне (спросонья что ли?), что есть у них схожие черты… Тёмные волосы, форма бровей, что-то такое в чертах лица…

Вот! Они же даже хмурятся одинаково! Залом между бровей один в один! И губы одинаково сжимают!

Распахнув глаза, я продолжала сравнение, уже почти уверившись, что такого сходства на пустом месте просто не бывает, как тут же с грустью сообразила, что если бы у Анки с Даром теоретически мог появиться ребёнок, то Дар бы об этом знал. И явно не так категоричен бы был на счёт беременности. А значит, я просто выдаю желаемое за действительное.

В конце концов в этом мире большинство мужчин темноволосые и совсем не худощавые. Да и наверное же все дети между собой в принципе похожи… Так можно у всех найти что-то общее и сказать, что сын и на меня похож…

Но как бы не смотрела, своих черт в нём не нашла. Ну вообще никаких. Совершенно. И если бы не увидела его своими глазами после многих часов мучений, то наверное бы и не поверила, что это мой…

Мой. Мой ребёнок… Я теперь — мама. И однажды он меня так назовёт… Надо же.

На сердце накатывала нежность. А грудь потяжелела и заныла. Мне бы его покормить, наверное…

— Дар? — позвала снова погромче, всё же решив, что до вечера нам так лежать не стоит.

Как минимум Дару не мешало бы поесть. Ну и мне тоже. Потому что кажется успокоившись, я тоже начинала ощущать голод.

И на этот раз муж резко открыл глаза, воззрившись на меня и кроху так, будто видит нас впервые. Несколько раз он медленно моргнул, переводя взгляд с ребёнка на меня и обратно.

— Привет… — ляпнула от неожиданности, и его бровь приподнялась.

С удивлением отметив, что за ночь оба мужчины, кажется, синхронизировались, потому что малыш тоже приоткрыл мутно-синие глаза и приподнял одну бровь, протянула к нему руки.

— Можно я возьму? — попросила, осторожно забирая свёрточек из крепких рук Дара. Хотя он его не сразу отпустил, сначала рефлекторно сжал, а потом позволил-таки забрать. Но это наверное от нервов всё, конечно. Вряд ли он успел бы к нему привязаться за несколько часов моего сна.

И вот ощутив ребёнка в своих руках, я только и поняла, насколько же он уже большенький. Тяжёленький такой. И крупный. Богатырь прямо… А ещё почти уже держит голову…

Интересно, так может быть? Это вообще нормально? Вроде же новорождённые совсем слабенькие обычно…

И вновь взглянув на мужа, я подумала, что габариты тоже прям его. Только Дар кажется никакого сходства не видел. Да и вообще смотрел теперь только она меня. Обеспокоенно.

— Как ты? Что-то болит? Позвать лекаря? Сейчас он тут. В городе. Если нужно… — начал сбивчиво.

— Нет, спасибо. Всё хорошо… — улыбнулась ему. — Можно я покормлю? — взглянула извинительно.

Мы вроде бы уже и целовались же, но до раздеваний не дошло. И хотя вчера он остался в такой важный для меня момент и поддержал, отчего казался мне ближе всех в обоих мирах, сейчас мне было немного неловко перед ним стянуть верх сорочки.

— Конечно! Корми на здоровье, — разрешил Дар, не сдвинувшись с места и даже взгляда не отвёл.

— Я… Я кормить его… грудью буду… — промямлила, покраснев, и только тогда он вскочил с постели.

— Ну конечно! Прости. Я не соображаю после вчерашнего. Пойду тебе завтрак приготовлю. Ты не вставай только. Меня зови, если что… — и он поспешно сбежал на кухню, оставляя меня ворковать с малышом.

Роль матери была для меня в новинку. У меня самой нормальной матери толком не было. А какая была — разве мать? Поэтому я старалась понять интуитивно, что нужно ребёнку, как его держать, чтобы было ему удобно, как кормить…

Последнее даже он скорее сообразил, чем я. Пока пыталась приноровиться, правильно приложить и повернуть, он уже сам всё нашёл, что ему нужно, тыкаясь носиком в меня и раскрыв крошечный ротик, и тут же принялся кушать, аппетитно причмокивая.

И я замерла, глядя на него во все глаза.

Пухленькие щёчки двигались в такт движения розовыми губками, бровки хмурились от того, как сильно он старался, крошечные пальчики сжимали край моей сорочки. И при этом всём кроха издавал такие умилительные звуки, похожие немного на фырчание маленького зверька, что я вообще от него оторваться не могла и почти не замечала тот дискомфорт, который испытывала в груди.