Девушка посмотрела на рану в животе и помолчала. После признания она не смотрела на меня. Я чувствовал боль Рогнеды и её искреннее сожаление, что убила мою семью. Я нагнулся к боярыне и обнял девушку.

– Модест, – она сразу улыбнулась. – Как только Букреев понял, что с тобой разговаривал Малахит, – Рогнеда собралась и зачастила. Она пыталась высказаться до наступления смерти, – он решил покинуть нас. Букреев бы предупредил… его. Того, кто сильней десяти кольщиков. Я послала Илью, чтобы устранил гадёныша. А потом возвращался. Чуть-чуть не успел, мой преданный мальчик. Чуть-чуть.

Девушка потрогала пальцами круговой меч Вожеватова и потеряла сознание. Третий раз. Это всё? Или будет последний? Эх, жаль, если всё. Клянусь, если ещё раз очнётся, то скажу ей…

Я не успел додумать мысль. В трёхстах метрах от меня из леса вышел силуэт. В наступившей темноте не разглядеть кто. Мужчина что-то крикнул, и над его головой появился белый шар, мигом осветив стоящего. Это оказался тот самый мужик, что накинул ковёр на Талгата и стрелял куклами из духового ружья. Он демонстративно сложил руки на груди и смотрел в мою сторону.

Короче, понятно. Очередные ловушки. Смысла ждать его фокусов по привлечению всяких магических тварей не было. Мужик знает, что я за боец. Ежу понятно, что вышел не один. Раз так уверенно показался, раз зажёг магический фонарь, чтобы осветить себя, значит, не боится. Значит, есть, что наворожить по мою душу.

Что имеем? Шансы на то, что я справлюсь в одиночку чуть больше десяти процентов. Этот чёртов засранец почему-то постоянно в курсе, где я нахожусь. Спутники что ль какие над полигоном летают? Камеры у них повсюду? Но десять процентов это кое-что. Дело в другом. Мне нужно достать Илью из полигона. Живым. Я дал слово. Да и тело Рогнеды нельзя оставлять. Значит десять процентов превращается в ноль целых, хрен сотых.

Оставался последний шанс на спасение – Юра-малахит. Я достал сигнальную ракету. Вспомнив наш разговор, понял, что сам факт вызова не означает моё согласие на передачу Малахиту копии редуктора. Это хорошо. Вызову, а потом поторгуемся. Я запустил ракету вверх.

– Модест, – раздался слабый голос боярыни.

– Рогнеда! – я наклонился к ней и взял в объятья. – Милая, теперь моя очередь говорить.

Нужно было с миром отпустить умирающую и покаявшуюся девушку.

– Я прощаю тебя. Слышишь? Прощаю, – я почувствовал, как девушка вздрогнула. – Ты совершила ошибку. Если бы ты отказалась, мою семью всё равно бы убили. Я буду помнить о том, что ты несколько раз спасла мою жизнь. Милая, я тоже сожалею, что поздно с тобой познакомился. Уверен, мы бы стали блистательной парой. Наш род сиял бы на всю Империю!

В наступившей темноте я разглядел слёзы, текущие по щекам Рогнеды. Я наклонился и поцеловал девушку.

– Модест, – тихо прошептала она, – самое последнее. Пока я не ушла. На тебе маячок… Меч... Это не круг, – девушка провела пальцем по значку на рукояти. – Это буква «О». Игнат Вожеватов не Олегович. Он Ольгович.

Девушка потянула руку к моему лицу, но не донесла её и скончалась.

Так. А вот сейчас совсем сложно.

Игнат – Ольгович. Что за врага он тогда ищет? Игнат дал меч с маячком. Зачем? Чтобы за моим передвижением следили… Ольговичи? А потом при удобном случае убили? Почему он сразу не убил? У него было много возможностей. Он спас меня, например, от завороженного тигра в бункере. Не блинкуй и всё – я труп.

Рогнеда и Илья. Они наняты Ольговичами, чтобы убить мою семью. Рогнеда узнала меня, полюбила и решила играть против Ольговичей. Ок, принимается. Но почему она убита Юлей? Юля не из Ольговичей? А из какого клана тогда? Кстати, есть ещё синий сигнал, поданный для отца. Сигналом она обманула меня или Игната? Ещё один момент. Сенсорика не врала. Вожеватов совершенно точно был на моей стороне, когда давал слово.

Из всего этого следовал простой вывод. Я тупой для таких загадок. Очевидно, что не Шерлок Холмс, а максимум его друг – побитый в боях доктор Ватсон. Поэтому план дальнейших действий составил быстро. Пытаемся выжить, не отдав редуктор Малахиту. А потом… Потом я… Потом я должен… Ай, к чёрту! Дайте морду кому-нибудь набить сначала! Чувствую себя, как троечник на уроке алгебры. Вокруг отличники и хорошисты смеются над элегантностью доказательств, а ты сидишь с пустым взглядом и вспоминаешь пятёрку по физкультуре. Ладно. Алгебру оставим отличникам. Я воин. Будем выживать. Тем более, бой совсем близко. Надеюсь, он не станет последним.

Насладившись эффектным появлением и решив, что я ужас-ужас, как впечатлён, мужик приступил к ворожбе. Если в политических интригах и в клановых битвах я не силён, то в сражениях разбираюсь. Мужик, а он здесь, как я понял, главный, во-первых, убедился в моём скилле воина. Простым количеством, особенно если атакующие глупы, меня не возьмёшь. Во-вторых, ресурсы на ловушки не безграничны. Отличная новость! Думаю, у него осталось последнее или предпоследнее средство. К четырём охранникам противник стал ворожить кого-то поумней.