Серебристое свечение сочилось из механизма, обволакивая кисть и запястье тонкой дымкой. Боль притупилась, словно кто-то поместил зараженную плоть в иное измерение, где каждое мгновение растягивалось до бесконечности.

— Что происходит? — Цзи прижимал к себе бессознательное тело спасенной девушки, не сводя глаз с руки учителя.

— Замедляю распространение, — выдохнул Михаил. — Не излечение. Временное решение.

Возможно, впервые за всю свою практику он задействовал дар часовщика и мастера времени одновременно — видел внутренним взором, как скверна перемещается по сосудам, и замедлял эти потоки, заставляя их двигаться по тщательно выверенным траекториям, как механизм в часах. Чёрные нити, пульсирующие алым, теперь текли по спирали, возвращаясь к исходной точке каждый раз, когда пытались продвинуться глубже.

Храм вокруг них умирал. Каждая прерванная связь с миром Обратной Вероятности отдавалась в камне долгим стоном. Трещины змеились по колоннам, кусочки фресок оседали призрачной пылью.

— Нужно уходить, — Михаил кивнул на тело девушки. — Сможет идти?

— Очнулась, но слаба, — Цзи помог ей принять сидячее положение.

Девушка посмотрела на них широко распахнутыми глазами, в которых еще читался ужас пережитого. Необычные серебристые радужки придавали ее взгляду потусторонний оттенок. Бледное лицо обрамляли спутанные тёмные волосы с заплетёнными в них крошечными амулетами.

— Кто… вы? — прошептала она хриплым голосом. Тонкая рука инстинктивно потянулась к шее, где, видимо, раньше висел амулет, но нашла лишь следы от верёвки.

— Позже, — отрезал Михаил. Крупная трещина протянулась над их головами, и сверху посыпались каменные крошки. — Идём.

Земля под ними содрогалась, как будто сам храм стремился вернуться в глубины гор, из которых был высечен столетия назад. Михаил прокладывал путь, Цзи поддерживал девушку, чьи движения, сначала неуверенные, с каждым шагом обретали всё большую координацию.

Они почти достигли бокового коридора, когда услышали это — низкий гортанный звук, в котором не осталось ничего человеческого. Из тени позади алтаря выползало нечто. Культисты, не успевшие бежать, оказались погребены под обвалившимся сводом, но скверна в их телах не позволила им умереть окончательно. Теперь полураздавленные конечности конвульсивно дергались, сплетаясь между собой в единый организм.

— Не оглядывайтесь, — тихо приказал Михаил. — Просто бегите.

Под треск каменных плит и шорох осыпающейся штукатурки к ним примешивался влажный звук рвущейся и сращивающейся заново плоти. Ещё секунда промедления могла стоить им жизни.

Они успели выскользнуть из бокового прохода в тот момент, когда своды центрального зала обрушились с оглушительным грохотом. Клубы пыли вырвались вслед за ними, но долгожданный звук погребения нового существа под руинами так и не последовал.

Снаружи храм выглядел, как древний зверь, испускающий последний вздох. Купол проседал, стены шли трещинами, земля вокруг вспучивалась и проваливалась, словно фундамент уходил в неведомую глубину. В вечернем небе кружились встревоженные птицы, их крики смешивались с гулом разрушения.

— Туда, — Цзи указал на заросшую тропу, ведущую через густой подлесок. — Минуем опасные склоны.

Они углубились в лес, стараясь держаться подальше от разрушающегося храма. Боль в руке Михаила усиливалась, несмотря на временную петлю. Скверна сопротивлялась его контролю, будто обладала сознанием, изучала его технику, искала слабые места.

Сосредоточившись на поддержании барьера, он чувствовал, как нити судьбы натягиваются, истончаются. Михаил не верил в предопределённость, но годы работы со временем научили его чувствовать моменты, когда реальность балансирует на грани непоправимых изменений. Сейчас был именно такой момент.

— Здесь, — Цзи остановился у скалистого выступа, где в склоне горы виднелся просвет между деревьями. — Охотничья хижина, я заметил её, когда мы поднимались. Это ближайшее укрытие.

Девушка молча кивнула, гораздо крепче держась на ногах, чем можно было ожидать после того, что ей пришлось пережить. В её движениях появилась собранность, настороженность. Она первой насторожилась, замерев и прислушиваясь.

— Вы это слышите? — прошептала она, напряжённо всматриваясь в сгущающиеся сумерки.

Они замерли. Сначала Михаил различил лишь обычные лесные звуки — шелест листьев, дальний крик ночной птицы. Затем услышал это: влажное чавканье, похрустывание камней под чем-то тяжёлым, металлический скрежет, словно острые пластины терлись друг о друга.

— Оно выжило, — выдохнул Цзи, инстинктивно задвигая девушку себе за спину. — И идёт по нашему следу.

Они поспешили к хижине, которая оказалась крепкой постройкой из потемневших от времени брёвен. Дверь на удивление легко подалась, и они проскользнули внутрь простого, но ухоженного помещения. Здесь стоял запах сушёных трав и дыма, явно нежилое, но регулярно используемое место.