— У тебя тоже неплохо получается, — одобрительно сказала та. — А насчёт императрицы — это правда?

— Я же не сумасшедшая, чтобы о таком врать.

— В самом деле, — покивала Алина. — Высоко летает Кеннер, как бы не упал.

— Ох, не говори, Лина, сама постоянно этого боюсь. Вообще не понимаю, как у него всё это получается.

— Да я и с тобой тоже не всё понимаю, — усмехнулась Алина. — Мне казалось, что я тебя уже достаточно хорошо знаю, и вдруг такая неожиданность. Когда ты начала интересоваться пошивом платьев?

— Если семейству потребуются птички, я начну чирикать, — пожала плечами Лена. — Не смотри на меня таким взглядом, это Кеннер так всегда говорит.

— Про тебя?

— Нет, про себя.

— Ах, Кеннер, Кеннер, — вздохнула Алина. — Ты бы только знала, как я себя ругаю, что проспала развилку.

— Какую развилку? — не поняла Лена.

— Есть такие моменты, когда твои действия могут круто поменять всю твою жизнь. Для меня развилка была, когда Ольга выгнала Милославу, а Путята Хомский её не принял. У меня была мысль позвать её в род, но я решила так: придёт и попросится — приму, а если не попросится, то пусть живёт как хочет. Я просто не обратила внимания, что для меня это грандиозная развилка, хотя её вполне можно было заметить. Кеннер мог бы стать первым в истории Отцом рода. И если он сумел превратить обычную семью из трёх человек в то, что вы есть сейчас, то я даже не могу себе представить, чего он добился бы во главе сильного рода.

— Не могу сказать, что я этим сильно опечалена, — кисло усмехнулась Лена. — Если бы ты взяла их в род, то Кеннер был бы сейчас мужем Анеты, а заодно спал со всеми твоими девицами, ну а я была бы простой мещанкой.

— Да, ты права, тебе об этом жалеть не стоит, — засмеялась Алина. — Знаешь, вот я тебя послушала и тоже захотела заказать себе такое платье.

— Только не тяни с этим, — серьёзно посоветовала Лена. — Очередь не является секретной, каждая заказчица знает, кто перед ней. У меня просто не будет возможности протолкнуть кого-то без очереди.

— Хорошо, — кивнула та. — Кстати, чуть не забыла тебе сказать: Драгана прислала новое письмо.

— Да? — обрадовалась Лена. — Расскажи.

— Ну, она сейчас у ханьцев, постигает учение Будды в монастыре. Но пишет, что ей, похоже, придётся уехать, она там немного повздорила с местными.

— Слово «немного» мне кажется здесь лишним, — заметила Лена.

— Так и есть, оно лишнее, — усмехнулась Алина. — Её там сильно оскорбил один чиновник, назвал белой мартышкой, и ещё как-то. В общем, в процессе обсуждения мартышек чиновник скончался. Пользуясь терминологией Ганы, немного скончался.

— Это она здорово отчудила, — покачала головой Лена.

— Нет, это она только начала чудить, — засмеялась Алина. — Потом её вызвал губернатор провинции и потребовал, чтобы она в качестве искупления вины согласилась служить ему десять лет, а иначе пойдёт в тюрьму. Слово за слово, и губернатор тоже немного помер — Драгана у нас девушка горячая.

— Ничего себе, — ошарашенно заметила Лена. — И что теперь?

— Теперь с ней придётся разбираться императору, но если и император скончается, то это выйдет уже полное безобразие, так что она собралась уезжать.

* * *

— Я этого ждал, — сказал Родник Мудрости, неторопливо отхлебнув чая из своей любимой чашки с выщербленным краем.

Возможно, он вовсе и не был Родником Мудрости. Драгана именно так поняла довольно сложное имя, но вполне допускала, что перевела его неправильно — уровень её знакомства с ханьскими диалектами оставлял желать лучшего. Старый монах её, однако, не поправлял, но всегда добродушно улыбался, когда она называла его Родником, и она всё больше убеждалась, что с переводом всё-таки вышло что-то не то.

— Чего ждал? — непонимающе посмотрела на него Драгана.

— Тебе давно пора было идти дальше, но ты слишком с этим затянула. Никак не можешь расстаться со своим мальчиком?

Драгана промычала что-то невразумительное.

— Небесному дракону это надоело, и он подтолкнул тебя, — несколько туманно заявил Родник. — И ты должна радоваться, что он сделал это так нежно. Он редко церемонится со смертными.

— Покойный губернатор, да и тот чиновник, вряд ли согласились бы с тобой насчёт «нежно», — заметила Драгана, отпив крохотный глоток из своей чашки.

— Они были ничтожны, — небрежно отмахнулся тот. — И для Величайшего значили меньше, чем пыль. Они просто оказались рядом с тобой, и он использовал их, чтобы заставить тебя двигаться. Собственно, это то единственное, чем они оказались полезными миру.

— И чем же я менее ничтожна, чем они? — скептически хмыкнула Драгана.

— Этого не объяснить в двух словах, а ты всегда спешишь, — улыбнулся Родник.

— Куда спешить? — махнула рукой она. — Император ещё не скоро пришлёт войска.