К полудню прибыли остальные войска — ещё почти триста человек. Они сразу же приступили к обустройству лагеря: ставили палатки, рыли окопы, устанавливали полевую кухню и медицинский пункт.

Лагерь разбили на возвышенности, как я и предлагал. Отсюда открывался отличный вид на все окрестности: пашни и сады внизу, извилистая речка вдалеке, чахлый лесок на горизонте. В общем, хорошее место для наблюдения и обороны.

— Здесь разместим артиллерию, — показывал мне Сосулькин. — Тут будут казармы, когда построим. А вот тут — склады и хозяйственные постройки.

Я слушал, время от времени кивая. План мы продумали до мелочей.

Как только с размещением было покончено, генерал засобирался в обратный путь.

— Ты отправляешься домой! — заявил он. — Сегодня же подпишу приказ. Уходишь в запас капитаном.

— Благодарю! — кивнул я.

— Будь готов, Магинский. Теперь ты очень ценная добыча для любого, — хмыкнул Ростовский.

— Рад стараться, — улыбнулся.

— Помни, что мы связаны, — добавил он тихо, а потом наклонился. — Скоро с тобой свяжутся люди из ордена.

Сука… Как ты Амбиверу-то сюда приплёл? Ладно, разберусь как-нибудь.

— Доверяешь ей? — спросил мужик, глядя на Зейнаб.

Хороший вопрос. Доверяю ли я турчанке, которую знаю меньше месяца и которая вышла за меня по принуждению?

— Почти, — покачал головой. — Но она понимает своё положение. И знает, что случится, если предаст.

— Береги себя, граф, — неожиданно князь протянул мне ладонь для рукопожатия.

Проводив генерала, я вернулся в дом. Зейнаб ждала в общей комнате. На столе перед ней лежали какие-то бумаги — похоже, списки и расчёты. Она подняла голову, когда я вошёл.

— Уехал? — спросила коротко.

— Да, — кивнул в ответ, снимая мундир.

Турчанка вернулась к своим записям. Я подошёл ближе, глядя через её плечо. Список продуктов, расчёты расходов, план строительства нового дома… Она действительно занялась хозяйством.

— Ты играешь с огнём! — вдруг заявила девушка, резко отложив перо.

Её глаза блестели, в них читался страх, смешанный с вызовом. Я отошёл к окну, глядя на деревню.

— Не я первый начал, — пожал плечами. — Тебя и меня использовали, хотели подставить.

— Я знаю, — кивнула она, и в её голосе прозвучала горечь. — У меня свои счёты…

— У тебя своего не так много осталось, — поправил девушку, повернувшись. — Ты теперь часть моего рода, и на первом месте — мои интересы и род. Хочешь — можешь уйти прямо сейчас… — улыбнулся. — Твоя страна очень тебя ждёт.

Зейнаб поморщилась. Она лучше других понимала, что значит вернуться в Османскую империю.

Турчанка закончила свои дела и встала, поклонилась мне и направилась к выходу. На пороге она остановилась, но не обернулась. Тяжело ей. То, что Зейнаб считала домом, своей страной…

Мысли вернулись к воспоминаниям о допросе Мустафы. Бей, обездвиженный иглами с ядом правды, вынужден был отвечать на мои вопросы. Зейнаб, слушавшая каждое слово, становилась всё бледнее с новым откровением.

Бей действительно неплохо ко мне относился — уважал и считал, что должен за своё спасение, но… Приказы есть приказы. Ему велели везти меня на машине, чтобы турки успели приготовиться. С ним был какой-то артефакт, скопировавший мой облик и передавший его тем, кто из кумаров сделал двойников.

Его задачей тут было настроить народ против меня. Создать напряжённость в деревнях и направить людей на русские войска. В результате, по их плану, турки дохнут, бей не справляется. У меня забирают титул и территории, а мою страну обвиняют в подрыве мира.

И это только часть его обязанностей. Помимо этого, он должен был заменить жителей деревни шпионами, а потом и ассасинами, которые атаковали бы русских, создавая ещё большую напряжённость. А Зейнаб, чтобы показать мою никчёмность как мужа и мужчины, должны были изнасиловать и потом убить. Русский не оправдал доверия султана. Ну, и на десерт: Мустафа должен был забрать её кристалл.

Султан знал о нём и его силе. Я выяснил интересную особенность: камень привязан к девушке. Забрать можно только после её смерти, или она должна всей душой пожелать его передать.

Зейнаб хватило услышанного, чтобы её и так покосившаяся верность стране была полностью растоптана. Турчанку заставили выйти за меня, отца прикончил шехзаде. А теперь её планировали изнасиловать, убить, забрать кристалл…

Мои слова в тот момент сильно повлияли на девушку. Я лишь спросил: «И кто теперь дикие варвары?»