— Понимаю, — кивнул я. — Многие забывают, что кровь у всех одного цвета.

— Слышь? — повернулся он к сержанту. — Наш капитан не зазнался. Уважаю таких.

— Дурак! — обрадовался рядовой, когда прапор не отбился. — Наконец-то!

Я смотрел на них, радующихся обычной игре в карты. Видел шрамы, бинты, ожоги. Не все из них вернутся домой, они направляются уже на другую войну.

Дальше пошла игра на деньги. Лица сосредоточенные, взгляды серьёзные. Бывшие знакомые и друзья начали играть сами за себя, приговаривая:

— В картишках нет братишек.

Я посмотрел на свои карты: два туза и козырная десятка. Неплохо.

— Господин капитан, — вдруг обратился ко мне молодой рядовой, тот самый, с перебинтованной головой, — а вы на фронте были?

— Был, — кивнул я. — Южный фронт.

— И как там? — спросил он с жадным любопытством.

— Жарко, — усмехнулся я. — Во всех смыслах.

— Скоро турки попрут, — заявил прапор со знанием дела. — Вот увидите. Этот мир, он… как его там… Дырявый! — улыбнулся мужик.

— Временный, — подобрал слова паренёк.

— Перемирие, — поправил его сержант. — Или мир. Подписали же.

— Да насрать, — махнул рукой прапор. — Подписали, а завтра разорвут и снова наших пацанов класть будут. А зачем? Вот кто мне скажет, зачем?

В купе повисла тишина. Каждый из них задавался этим вопросом. И каждый не находил ответа.

— Затем, — вдруг сказал я, — чтобы мы могли вот так сидеть, бухать и играть в карты. Лежали бы сейчас в окопах и шли на турок ночью.

— Во! — воодушевился прапор. — Капитан дело говорит!

Мужики выпили, закусили, сыграли ещё партию. Я позволил всем пополнить карманы моими деньгами. Пару тысяч на восьмерых — не так уж много.

— Спасибо вам, господин капитан! — сказал один из рядовых. — Настроение подняли.

— А что, — поинтересовался я, поднимаясь, — совсем никакой радости?

— Да какая радость? — вздохнул парень. — Из нашего взвода только трое выжили. И те все калеки. Меня вон пуля по касательной в голову зацепила.

— Так ты ещё легко отделался, — заметил сержант, закуривая. — А Петрович без ноги остался.

— Да пошёл ты… — огрызнулся парень. — Хоть мозги на месте.

— У тебя? — хмыкнул сержант. — Сомневаюсь.

Ушёл я под утро, когда военные уже начали вырубаться от выпитого. Даже как-то интересно получилось. Вроде и не стремился ни с кем сближаться, а вот с простыми солдатами получилось. Может, потому что сам знаю, каково это — быть всего лишь инструментом в чужих руках.

Наш поезд прибывал на промежуточную станцию.

Первым делом я направился в купе к девушкам. Постучал. Открыла Изольда — свежая, будто и не спала вовсе. Лахтина сидела у окна, наблюдая за проплывающим пейзажем. Фирата же сопела, свернувшись в какое-то подобие клубка — видимо, в ней всё ещё сильны змеиные инстинкты.

— Просыпайтесь и собирайтесь, — объявил я. — Скоро прибываем.

— Да, господин, — кивнула Изольда.

Вернулся к Тариму. Разбудил, отдал распоряжения. Но его завернуть в вуаль и перчатки не получилось — слишком тёмная кожа, слишком необычная внешность. Пришлось убрать его в пространственное кольцо. После чего я забрал паучков и вышел с дамами.

Огромный вокзал встретил нас шумом и суетой. Куча народу, высокие потолки, гул голосов. Монстры крутили головами по сторонам, рассматривая всё с детским любопытством. Я же направился прямиком к кассам.

— Граф Магинский, — представился кассирше, предъявляя документы. — На моё имя должны быть забронированы билеты до Томска.

Полная женщина с усталым лицом пробежалась пальцами по журналу, затем покачала головой:

— Никаких билетов нет, — сказала она, не поднимая глаз. — Может, другое имя?

— Невозможно, — нахмурился я. — Проверьте ещё раз на капитана Магинского.

Она вздохнула так глубоко, словно я лично виноват во всех её бедах, и снова уткнулась в журнал.

— Нет никакого графа Магинского, как и капитана, — повторила женщина. — И вообще никаких графов.

— Как такое может быть? — спросил я, начиная раздражаться.

— А вы у тех спрашивайте, кто бронировать должен был, — пожала она плечами. — Не у меня.

Как сообщила женщина, скорее всего, ещё не успели отправить человека, чтобы он купил билеты. Такое уже не раз бывало. Как-то даже много шума подняли, когда генералу не досталось места.

— Сколько стоит СВ? — спросил я.

— До Томска?

— Да.

— Пятнадцать тысяч, — кассирша пристально посмотрела на меня. — С питанием.