— Куда мы хоть идём, скажи? — поинтересовалась, с интересом оглядываясь вокруг.

В саду мне ещё бывать не приходилось. Каменные дорожки плутали по нему во все стороны, а высокие заросли ровно подстриженных кустов и одинаковые статуи воинов и девушек, в руках которых горело пламя, разгоняющее ночные сумерки, заставляли путаться, затрудняя ориентацию на месте. Но Сеттариас вёл уверенно, отлично знакомый с этим лабиринтом.

— Тебе понравится, — только и ответил он.

Ну понравится, так понравится. Не стала спорить. Да и интересно же!

Дорожки плутали всё так же, и я не представляла, как среди них можно было понять, куда идти, поэтому просто доверилась своему спутнику.

А привёл он меня к небольшому куполобразному стеклянному строению.

Здесь почти не было света. Лишь одна статуя девушки освещала вход внутрь этой постройки.

Сеттариас положил ладонь на ручку двери, послышался щелчок, и перед нами открылся проход в тёмное нутро непонятного помещения.

— Сет…

Но прежде чем я успела закончить мысль, принц втянул меня внутрь. Секундная темнота сменилась мягким приглушённым светом от множества парящих в небе мелких огоньков. Я оказалась в сказке…

Иначе не скажешь.

Это был сад в саду. Но какой сад!

Вокруг росло множество цветов, кустов и деревьев. Сет развеял магию, и я ощутила, насколько здесь влажно и тепло.

— Это оранжерея моей матери. Отец построил ей её в подарок на их первую годовщину, — пояснил он наконец причину нашего здесь появления. — В детстве я прятался здесь ото всех, когда не хотел, чтобы меня нашли. Путь сюда запутан магией отца, и мне пришлось постараться, чтобы в ней разобраться и подчинить. Кроме него и меня здесь мало кто бывает, так что нам никто не помешает, — подмигнул мне и повёл дальше.

Тропинки здесь были тоже выложены из камня, но куда более узкие и местами заросшие травой. Небольшой и толстый каблучок на моих туфлях разбавлял тишину этого места, а потому я не сразу расслышала звук текущего ручья. Только когда мы ступили на небольшой мостик, под которым он протекал.

Рукотворная красота этого места завораживала. Я никогда раньше не посещала оранжереи, поэтому и близко не представляла, как они должны выглядеть. Но то, что я видела здесь, восхищало. Над головой деревья переплетали свои ветви, лишая видимости искусственного купола, вокруг росло множество цветов, пышные папоротники, а по земле стелились растения, чьи листья слегка светились, стоило мне склониться и прикоснуться к ним.

— Потрясающе! — выдохнула с восторгом. — Здесь так здорово, Сет! Очень красиво! Мне безумно нравится!

— Да… — донеслось тихое от Сета.

И только выпрямившись я заметила, что смотрел он не на растения, а на меня. И так он смотрел, что я смутилась и отвела взгляд.

— Но мы же сюда не просто посмотреть на растения пришли? Ты говорил что-то о танцах, — напомнила я ему, так и не глядя на него больше.

— Верно, — отозвался он по-прежнему негромко. — Идём, — потянул меня дальше вдоль дорожки.

Больше я старалась ничего не трогать и нигде не задерживаться, что было очень сложно сделать, потому что здесь росло такое множество красивых и неизвестных мне цветов, что я остро пожалела об отсутствии телефона в этом мире. Заснять бы себе это всё на память. А то, вернувшись домой, и вспомнить будет наглядно нечего. Хотя вряд ли я и забыть смогу всё в полной мере. Уж точно не Сеттариаса.

Если отбросить все левые производные, то не так уж и плохо складывалась в этом новом мире моя жизнь, несмотря на то, как часто я попадаю в неприятности. Наверное, потому что меня есть кому спасти. И это тоже подкупало. Ведь в целом Сет вообще мог меня не спасать, оставить в том лесу одну, и я бы уже ходила каким-нибудь зомби вместе с остальными. И вчера по-настоящему за меня перепугался, это было видно невооружённым взглядом. А сегодня и вовсе показал мне скрытую от чужих любопытных глаз оранжерею своей матери. Такое кому попало не открывают. Наверное, поэтому я так к нему тянулась. Потому что в прошлом мире у меня никогда не было столь тёплых отношений ни с кем из родственников, а тут совершенно чужой мне парень, но именно рядом с ним я впервые в жизни ощутила себя, наконец, нужной и важной. Что полная глупость, если так подумать. Мы же знакомы всего ничего, когда бы могло возникнуть подобное чувство? Но оно было. И чем дальше мы шли по тропинке, тем увереннее становилось это чувство, и тем крепче я цеплялась за мужские пальцы.

— Почти пришли, — ответно сжал Сеттариас мою ладонь.

А за очередным поворотом я едва слышно выдохнула, поражённая увиденным.

Это была каменная статуя мужчины и женщины. В полный человеческий рост. Мужчина, одетый в королевский мундир, обнимал миниатюрную девушку в длинном платье за талию, а она, положив одну ладонь ему на плечо, а вторую на щёку, прижималась к нему ответно, с нежностью глядя в его глаза. По крайней мере я думала, что с нежностью. На губах обоих играли едва заметные улыбки. На мужской голове была корона, а на женской — венок. Отец и мать Сеттариаса. В чаше у их ног была налита вода, в которой цвели кувшинки, чьи розовые лепестки мягко светились в лунном сиянии, что пропускал стеклянный купол.

— Как красиво, — прошептала, замерев на краю дорожки.

— Только поэтому я ещё не переехал из дворца.

— А у меня о моей маме только парочка фотографий осталось, да потускневшие воспоминания. Я почти не помню её голос. Только ощущение тепла и безграничного счастья, — призналась я негромко.

— Я о своей и этого не помню, если тебя это утешит, — улыбнулся мне Сеттариас.

Хмыкнула и качнула головой.

— Не утешит. Потому что нет ничего хуже, чем не знать любовь своей матери. И мне очень жаль, что тебе пришлось это пережить, — посмотрела я на него с печалью. — Так что, когда найдёшь ту самую, защищай её, Сет, как можешь. И себя береги. Дети не должны терять своих родителей так рано.