Анна, растерявшись в первые мгновения, быстро взяла себя в руки. Еще какой-то час назад она сетовала на судьбу, что нынче ее жизнь заполнили лишь скучные бытовые неурядицы, и вот уже убийство — стоящее дело — само плывет в руки. Да, ей не заплатят за потраченное время, но сам шанс распутать клубок, решить ребус этого происшествия никак нельзя было упускать.

— Марфа, встань немедленно, — велела Воронцова прислуге. — Встань и послушай меня. Я возьмусь за это расследование и обязательно разузнаю, кто отнял у тебя дорогого человека. Клянусь. Веришь ли мне?

— Только вам теперь и верю, — всхлипнула Марфа, подымаясь с колен. — Ох, простите меня, Анна Витольдовна, развела тут сырость. Я сейчас умоюсь да на стол накрывать стану. Крестного уже не вернуть, а вам после сложного дня подкрепиться надобно.

Анне и хотелось сказать, что день так себе, рабочий, но она понимала, что для прислуги это своеобразный ритуал, не дающий кануть в пучину отчаянья. Потому она не стала останавливать Марфу, а лишь, проводив ее взором, направилась в свою комнату, чтобы тоже переодеться, заодно подумать, стоит ли говорить об этом деле Глебу и Порфирию или и без них управиться.

Решив повременить с признаниями, Воронцова кивнула себе в отражение и ощутила, как жизнь вновь обретает краски.

Как бы ни была огорчена Марфа, все же подала на обед и кислые щи с тминным ревельским хлебом, и ботвинью с осетриной.

— Кушайте, Анна Витольдовна, сейчас еще пироги подойдут, сладкие, с яблочками сахарными, всё, как вы любите.

— Ты лучше сядь рядышком, да сама отобедай, а заодно расскажи мне все по порядку, — предложила Анна.

— Негоже за господский стол-то, — замахала руками служанка. — Я вам все поведаю, но опосля, а пока кушайте.

Анна не стала спорить с Марфой и, поскорее покончив с едой, позвала прислугу к себе:

— Ну вот, теперь за чаем-то мы можем поговорить?

— За чаем, наверное, можем, — смутилась Марфа, осторожно опускаясь на стул подле хозяйки.

— Вот и славно, — улыбнулась Анна. — Расскажи-ка мне, кем был и как жил твой крестный.

— Ага. Ну, вот, значит, Андрей Аркадьевич жил одиноко. У него была только я, на выходных к нему ездила, убиралась, чай пили. — Марфа шмыгнула носом и вцепилась пальцами в фартук.

— Хотя, если уж по совести, убираться он у себя не позволял, говорил, иначе забудет, что где лежит. А бумаг у него была уйма!

— Он художник был? — уточнила Анна.

— Да нет, не художник. Он архитектором работал, многие здания у нас в Парогорске планировал. Вот и лежали у него повсюду чертежи: и тех домов, что он построил, и тех, о которых мечтал. А он всё знай себе придумывал новые да губернатору носил. Какие-то проекты у него даже брали. Уж он ими очень гордился, — служанка нервно вздохнула.

— Видимо, талантливый был человек, — поддержала её Анна.

— Ещё какой! — тут же согласилась Марфа. — Он ведь столичную академию заканчивал, его в высших кругах знали. Он рассказывал, что дома да поместья проектировал и для графов, и для баронов, и для великого князя. А уж сколько прочих зданий — и вовсе не счесть. Каждый хотел похвастаться, что у него дом тот же архитектор планировал, что и для императорской семьи работал. Вот каким он был человеком! И вот как на такого рука поднялась!

— С этого места поподробнее. Кто нашёл твоего крестного?

— Соседка нашла. Она ему продукты приносила, он хроменький был, тяжко ему приходилось. Так вот, она в назначенный день явилась, дверь открыта, как и обговорено. Она, значит, вошла, зовёт его, а он не откликается. Ну, она прошла в комнату, а он там средь бумаг лежит, и всюду кровь.

— Так, вот тут остановись, — Анна нахмурилась. — Его застрелили?

— Не знаю я, Анна Витольдовна. Мне только и сказали, что убили его. Но пока зацепок нет, и орудия убийства тоже, так что мол, ждите. Да ещё просили сказать, не украли ли чего, — Марфа промокнула глаза краем фартука. — Да только в его бумагах разве поймёшь?

— Может, он что-то ценное хранил? — подсказала Воронцова.

— Нет, какой там. Из ценного у него грамота императора имелась да запонки с камушком в шкатулке. Так вот, грамота на месте, а шкатулку я под бумагами нашла, и запонки там же.

— А где она прежде стояла?

— Знамо где, на каминной полке.

— Когда ты там побывала?

— Да вот сегодня с утра посыльного за мной прислали. Та соседка сказала, где искать.

— Тело уже увезли? — уточнила осторожно Анна.