— Ох, если б не увезли, так я бы прямо там со страху вместе с Андреем Аркадьевичем и померла бы, — призналась Марфа. — И так до сих пор дурно, как вспомню, сколько ж там крови было.

— Кто-то из полицейских там находился?

— Был паренёк молоденький. Он и впустил. Сказал, что надобно, уже забрали. А мне велел поглядеть, не украли чего. Ну, вот я и глядела.

— Что ж, понятно. А вот ещё скажи, криков никто не слыхал?

— Ни единого, — Марфа задрожала и вновь разревелась.

— Ну, полно, бедная моя, полно, — Анна обняла служанку. — Слезами горю не поможешь, а душегуба я разыщу.

Марфа только кивнула.

Женщины ещё с четверть часа сидели рядышком. Анна гладила Марфу по руке, ожидая, пока служанка успокоится. Наконец, слёзы иссякли, и Марфа побрела к себе, а Анна устроилась поудобнее в кресле и принялась раздумывать над услышанным.

Из рассказа выходило, что на одинокого старика-архитектора напали в его же квартире. Дверь была открыта, так что убийца вошёл свободно и, видимо, так же покинул дом. Что он хотел? Узнать информацию? Тогда могли быть следы пыток — стоит уточнить этот вопрос. А если это ограбление? Ведь понятно, что ту же шкатулку скинули с полки, так отчего не взяли хотя бы запонки?

— Странно, очень странно, — Анна потерла висок и, взглянув на часы, вздохнула. Стрелки указывали на десять вечера — значит, давно пора готовиться ко сну. Не желая тревожить служанку, Анна сама распустила волосы, расчесала их сто раз щёткой и, переодевшись в ночную рубашку, легла спать.

Мысли о покойном крестном не давали ей уснуть. Смущало то, что у неё нет даже всех фактов. Например, чем его убили? Магия? Нож? Револьвер? Если много крови, то, скорее всего, холодное или огнестрельное оружие. Впрочем, всякое бывает. То, что оружие не нашли, как раз не странно. Разве будет убийца раскидывать его поблизости? Так поступают либо из-за суматохи, либо по глупости. Но опять же, не назовёшь умным человека, забравшегося к старику и при этом не взявшего даже запонки. Слишком много непонятных моментов, пробелов и недосказанностей имелось на данный момент.

Решив про себя, что завтра с утра следует первым делом наведаться в участок, Анна наконец-то уснула.

За месяц участок особо не изменился. Разве что дежурный глядел строго и не дремал на своём месте, но так же суетились городовые, да покрикивал на подчинённых Кузьма Макарович.

— Никодим! Ну, я тебя спрашиваю, где опись аурографий от вчерашнего дня? С чем я на поклон к начальнику пойду, а? — сыщик нервно пригладил усы.

— Да что ж, мне теперь не спать, не есть прикажете? — возмутился аурографист. — Я и так вчера допоздна сидел в этой клетушке. Сами попробуйте в ней поработать — от духоты и помереть недолго.

— Ты мне зубы не заговаривай. Иди работай. И чтоб через полчаса все снимки у меня на столе были!

— Ох, и суровы вы, Кузьма Макарович, — Анна улыбнулась сыщику. — Ну, как вы тут?

— Анна Витольдовна! — обрадовался Кузьма. — Как я рад вас видеть! Безумно вас не хватает с Глебом Яковлевичем. Начальство новое лютует — сил нет. А я один разве могу разорваться? И тут, и там, и днём, и ночью?

— Ну, что же, новых детективов нет?

— Да кто к нам пойдёт? — отмахнулся сыщик. — Говорят, запрос сделали, а толку? — Он понизил голос. — Если уж главного тщедушного прислали, то что ждать от прочих?

— Кхм, — за спиной Кузьмы появился мужчина нездорового вида: бледный, с острыми скулами и столь тонкими губами, будто их и не было вовсе. Серый костюм сидел на нём крайне неловко. Чёрный шейный платок обвивал тощую шею, точно удавка. Резко взмахнув рукой, он расправил лорнет и уставился сквозь его стекла на сыщика. — Кхм, — повторил он. — Кузьма Михайлович, я уже полчаса жду ваш отчёт, и, увы, он так и не появился у меня на столе. Изволите объясниться?

Сыщик вздрогнул и, резко обернувшись, густо покраснел:

— Ох, Владимир Филиппович, умеете вы подкрасться! Чуть сердце не прихватило, — Кузьма Макарович пригладил усы. — Я б давно у вас был, да Никодим, зараза, аурорафии не подготовил!

— И потому вы решили поточить лясы с барышней? — уточнил начальник.

— Да это ж Анна Витольдовна, свой человек.

Тщедушный тип перевёл взгляд на Анну:

— Госпожа Воронцова? Верно я понимаю?

— Именно так, — кивнула Анна. — Приятно познакомиться.

— Кхм. Пожарский, Владимир Филиппович, — отозвался начальник, не сводя с неё взгляд. — Вы к нам по делу? Если решили вернуться, то я, возможно, приму ваше прошение. Понимаю, что на вольных хлебах в столь маленьком городке жить крайне тяжко.

— Нелегко, — согласилась Анна. — Но здесь я не затем, чтобы вернуться на службу.

— Жаль, — Пожарский поджал и без того тонкие губы, отчего лицо его стало похожим на череп. — Но раз так, то прошу вас покинуть участок и не отрывать от работы тех, кто готов служить империи и не бежит от сложностей прочь.