Меч прорубил костлявую голову тёмного ёкая, и тот вспыхнул, исчезнув с поля боя.

Вот только когда-нибудь он вернётся в Исток, переродится и снова ринется на редуты. Надо с этим что-то делать.

?-?----??----?-?

После уничтожения орды Медведь с Санычем вернулись за укрепления. Моя ласточка показала себя во всей красе, но теперь от неё фонило скверной, а корпус покрыт багряным. Да и в салон налетело пыли, так что придётся долго и упорно отмывать всё это.

Но потом. Сейчас я занялся выведением тёмной магии из Глебова. Мы расположились в его комнате, Снаружи уже вечерело, и сквозь узкое окно пробивался холодный воздух. Зима, по сути, уже началась. В Японии она была куда мягче, чем в России, но это же было и недостатком. Для морозов и морозной свежести минуса не хватало, поэтому чаще приходилось иметь дело со слякотью, мокрым тающим на глазах снегом и прочими радостями такой погоды.

Капитан выглядел не очень хорошо. Усталость долго накапливалась в нём, а скверна добила окончательно. Медик из его роты дежурил рядом, пока я шаманил.

И пока скверна Глебова впитывалась в меня, а мой родовой перстень начинал темнеть, я смог получше изучить эту магию.

Наверное, помогло то, что раньше я сталкивался с огромными её объёмами, а теперь приходилось действовать медленно, осторожно, выискивая крупицы в теле другого мага, чья аура и без того скрывала все помехи.

И всё же мне удалось. Я очистил магию Глебова, но при этом будто распробовал тёмную магию, будто какое-нибудь блюдо, от которого прежде воротил нос, а теперь оно казалось вполне себе ничего. У меня так было с молоком в детстве. Почему-то терпеть не мог молоко, особенно парное, прям из-под коровы. А затем втянулся.

И, похоже, втянулся не только я один. Кристалл на моём перстне, через который так или иначе проходила вся впитанная энергия, покрылся тёмными крупицами. Алая и тёмная магия не смешивались, но вполне себе уживались друг с другом.

— Что это было? — набравшим силу голосом спросил Глебов, когда я дал отмашку медику, и тот начал оказывать помощь. — Ёкаи никогда так не бесились. Даже во время нашего вторжения в Японию.

— Есть причина… — я уселся на деревянное кресло за рабочим столом. — Пока что её называют скверной. Она заражает Истоки и ёкаев, и те сходят с ума. Становятся злыми, чуть менее разумными и чуть более сильным.

— Эти твари… Если они продолжат нападать, мы завязнем.

— Знаю.

В существование Мао верилось всё легче, ведь кто-то явно специально натравил на нас орды. А значит, он на стороне врага.

И у меня пока не было способов с ним бороться.

Но, быть может, и не придётся? Мысли, что скверна — и не скверна вовсе, а просто новая магия, которую можно использовать себе на пользу, уже не раз посещали мою голову. Тем более, что был конкретный пример, когда она стала недостающим звеном для создания Антитворца и сильно помогла нам улучшить добычу магии.

Кстати, об этом. Надо кое-что проверить.

— Отдыхай, капитан, — кивнул я, вставая со кресла. — Я пока пойду…

Вдруг снаружи раздался сигнал тревоги, а затем крики вперемешку с выстрелами. Я подскочил и обнажил короткие клинки, которыми орудовать в помещении намного легче.

Успел!

Дверь вдруг отворилась, и на нас кинулся человек в чёрной боевой форме. Долю секунды заняла мысль, что опять чёртовы Хаттори встали на моём пути, а в следующее мгновение кинжалы отразили удар, направленный…

Нет, не на меня. Ублюдок хотел прикончить Глебова!

Не понял. Я что, теперь не основная цель?! Обидно вообще-то!

Я заставил убийцу отступить и вдогонку швырнул в него зарядом молнии.

Ублюдок отлетел наружу, но его место тут же занял второй засранец. И этот сразу решил применить свою магию — чёрные хлысты-лезвия.

— Хрен тебе! — ринулся я наперерез.

Яд чёрных лезвий на меня теперь не действовал, но это не значит, что раны безопасны. Да и больно это. Поэтому я загородился ледяной стеной, а сам тут же её обогнул и ударил сбоку. Кинжалы вдруг наткнулись на щит.

Самураи учатся использовать магические приблуды. Ну, замечательно, блин!

Пришлось добавить удару мощи огненной магией из рукояти кинжала, и фрагмент щита замерцал. Хаттори отпрянул, тут же атаковал, а затем… прогремел выстрел.

БАХ — и убийцу отшвырнуло в сторону. Снаряд пришёлся прямо по бреши, пробил её и разорвал бок. Краем глаза я успел увидеть Глебова с пистолетом в руке и злобным оскалом на лице, а затем ринулся ко входу, где уже показался третий паршивец.

Его я атаковал сразу магией, поэтому щиты разбились, откинув его назад. А добил паршивца покрытый кровью Батар.

Я сначала испугался, но затем понял, что кровь не его. Это врагам следовало пугаться.

И они боялись.

Похоже, Хаттори решили устроить внезапное нападение на уставших после битвы солдат. Уже было достаточно темно для их чёртовой магии.

Гремели выстрелы, я видел тела людей Хаттори и убитых солдат, но не встречал трупов своих бойцов. Похоже, артиллеристы могли постоять за себя и в ближнем бою, а, усиленные моими ребятами, и вовсе надирали зад противникам.

Хаттори следовали своей гнусной тактике и отступили, как только запахло жареным.