Как и велел Геннадий, я прошёл до конца коридора. Там была стальная дверь с небольшим окошком. Я открыл его и заглянул внутрь. Ничего не видно — темно. Поднос целиком туда бы не пролез. Мне пришлось подавать тарелки по одной. Как бы ни был велик соблазн что-нибудь съесть, я не стал.

Тарелки пропадали в темноте, я лишь чувствовал, что их забирает чья-то рука. Между тьмой мелькнули пальцы… Слишком длинные и толстые, почти нечеловеческие. Что же это за узник? Но, памятуя о приказе Геннадия, я не стал ничего спрашивать. Просто закрыл окошко и ушёл. Делать из Тимофея человека. На второй день пребывания в этом странном месте я уже более-менее начал ориентироваться во множестве проходов.

К моему удивлению, условия жизни бродяги оказались комфортными. Не в пример нашим. У него была отдельная комнатка со всем необходимым: мягкой кроватью, столиком, даже собственным санузлом. Да и работу ему подобрали: убирать помещения Укрытия. Правда, выглядел Тимофей всё так же отвратительно, и явно пренебрегал гигиеной.

— Здравствуй, — приветствовал я своего слугу. До чего же мерзкое слово — слуга!

— Здравствуй, Семён, — ответил Тима. — Или мне теперь звать тебя господином?

Мы оба рассмеялись.

— Вот что, Тимофей, — начал я. — Мне дан приказ привести тебя в порядок. Уговорить тебя побриться, постричься… Не пить алкоголь.

— Не пить? — возмутился бродяга? — А зачем мне тогда мастер вот это выдал?

В углу его комнатки стояла целая упаковка маленьких бутылочек с алкоголем. У них были такие красивые цвета и этикетки, что мне поневоле захотелось взять их в руки. Подержать. Попробовать. Вот ведь, жулик! Ладно, придётся начать с малого. Привести в порядок хотя бы внешнюю часть Тимофея.

— Ты уже сегодня убирал? — спросил я. — Пойдём отсюда. Подальше от соблазнов.

Белая роба пачкалась от одного взгляда — как в ней вообще убираться? Я подумал, что делать в ней уборку — глупое занятие. Мы обнаружили ещё одного работника Укрытия по имени Гавриил. Он служил кем-то вроде завхоза, но важничал, будто сам Бесстужев. Я потратил пять минут, пытаясь втолковать ему, что Тимофея надо постричь и побрить.

— Для чего это? — сказал он. — Ему и так добре.

— Таков путь! — рявкнул я. — Сказано вам, Гавриил, обеспечьте стрижку и бритьё Семёна.

— Я не буду этим заниматься, — ответил он, вытягивая губы. — Могу только выдать ножницы. И бритву.

— А где его стричь? — возмутился я. — Не в комнате же!

— Для этого есть комната на нулевом, — буркнул Гавриил, словно это было очевидно.

Он отвёл нас туда. Проход в подземелье был закрыт массивной дверью. На нулевом этаже были крохотные окна, откуда поступал солнечный свет. Я усадил Тимофея в кресло и начал думать, как его привести в порядок. Эх, отправиться бы в ту «цирюльню», где так удачно не дали билет в жизнь в империи…

— Знаешь, что я думаю, Сёма? — вдруг спросил Тимофей.

— Нет, — ответил я. — Понятия не имею.

— Я думаю, что этот маскарад нужно прекратить. Вчера я достаточно напитался от камня… И ты, как мне кажется, теперь на нашей стороне.

Тимофей совершил несколько движений руками — и полностью преобразился. Его слипшаяся, скомканная борода упала на землю. Длинные волосы превратились в аккуратную причёску. Но и это ещё не всё! Грязные одежды стали аккуратным костюмом. И отвратительный запах тоже куда-то пропал.

— Как тебе? — спросил он с улыбкой. — А, отобранный?

Я молчал, поражённый. Его хриплый голос стал нормальным, самым обычным. Чёрные зубы сменили цвет на светлый. Выходит, он — тоже маг? Что это за игры? Что за безумие? Даже в самых смелых фантазиях я не мог представить такой поворот событий… Тимофей перестал улыбаться.

— Мне есть многое, что рассказать, странник, — начал он. — Как твоё настоящее имя?

— Алексей… — ответил я.

— Так вот, — продолжал Тимофей. — Рассказать мне есть много чего. Да времени у нас нет.

— Нет уж, позволь, — начал я. — Ты что, тоже работаешь на Бесстужева?

— Боже упаси, — бросил Тима. — Нет, я их злейший враг. Не я сам, конечно… Не только у него есть карты. Нам тоже стало известно, куда и примерно когда явится отобранный. Мне пришлось самому превратиться в нищего. Чтобы не пропустить появление. И возможностей, как ты можешь понять, у нас поменьше.

— А как же… лёгкие? — спросил я. — В амбулатории я видел! У тебя были абсолютно чёрные лёгкие. С такими не живут.