Утратив в какой-то миг способность к критическому мышлению, он решил в одиночку продолжить эксперимент и в минуту слабости самовольно ввел себе дополнительную дозу уникального препарата. Сугубо для того, чтобы оставаться в форме.

После этого он заметил, как неожиданно возросли его способности к магии разума, поэтому через некоторое время не удержался от соблазна и ввел вторую не регламентированную дозу. А потом и третью, и четвертую, каждый раз находя для себя оправдания… и так до тех пор, пока не осознал, что уже не может остановиться. И не вспомнил, что при длительном употреблении новый препарат, как любой биостимулятор, способен вызывать быстрое привыкание.

Когда он понял, что подсел на лекарство, для которого даже антидота пока не существовало, было уже поздно. Хотя и не настолько плохо, чтобы накладывать на себя руки.

И вот тогда профессор совершил вторую серьезную ошибку — он побоялся рассказать коллегам о своей оплошности. Неуемное стремление оставаться лучшим сыграло с ним злую шутку. Поэтому он, хоть и сознавал, что делает глупость, так и не рискнул никому открыться. И одновременно продолжал потихоньку колоть себе лекарство, которое сам производил и учетом которого сам же и занимался. Находя утешение хотя бы в том, что его ментальные параметры, как и уровень ментальной магии, все это время продолжали неуклонно расти. А это означало, что он совершил уже не одно, а целых два важных открытия, за которые его хотя бы запомнят.

Разумеется, побочные эффекты не заставили себя долго ждать, поэтому профессор Таул вскоре начал маяться головными болями. Но, несмотря на ухудшение самочувствия, все так же продолжал работать на износ и регулярно поражать коллег своими способностями.

Неладное они заметили только тогда, когда обычные обезболивающие перестали ему помогать, и скрывать боль от окружающих стало невозможно. К тому же профессора стала беспокоить тошнота. За тошнотой вскоре пришла и рвота. Он почти перестал есть. Похудел. Но на обследование дал согласие лишь после жесткой отповеди целителя и угрозы немедленного отлучения от лаборатории, в которой хранился жизненно важный для него препарат.

Обследование лэн ос-Ларинэ действительно вскоре прошел, однако вердикт целителя оказался неутешительным — высокое внутричерепное давление, вызванное, скорее всего, чрезмерно быстрым ростом мозговой ткани, и нешуточная угроза инсульта, которая привела и без того порядком потрепанного профессора в совершенно неуравновешенное состояние.

Узнав, что его собираются отправить на материк, лэн Таул впал в настоящее бешенство. Он в пух и прах разругался со штатным целителем, а потом буквально сбежал из медотсека, после чего заперся в лаборатории и… да, правильно, не смог удержаться от того, чтобы от отчаяния не вколоть себе очередную дозу эликсира.

Все попытки образумить главу экспериментального отдела и уговорить его отправиться на лечение успеха не принесли. Профессор Таул сначала просто огрызался и яростно протестовал как против высылки на материк, так и против использования медкапсулы, а потом и вовсе перестал выходить на связь, решив, что его зависимость от препарата — явление постыдное. А значит, и узнать о нем никто не должен. Причем ради сокрытия своей оплошности он был готов на любые жертвы.

Когда связь с мятежным коллегой пропала окончательно, обеспокоенный целитель отправился к непосредственному руководителю центра, а тот, в свою очередь, отдал приказ о штурме лаборатории, чтобы, раз уж коллега по своей воле лечиться не хочет, отправить его в медкапсулу принудительно.

О том, что произошло потом, я, правда, доподлинно не выяснил — на этом месте записи, которые раньше профессор вел скрупулезно, дотошно, не пропуская ни единой мелочи, становились путаными, бессвязными и малопонятными. Однако по некоторым обрывкам фраз я все же понял, что штурм действительно начался. Причем в то самое время, когда разум лэна Таула был затуманен действием очередной дозы эликсира, а его реакции оказались расторможены, как у всякого наркомана, который с трудом отличает реальность от иллюзии.

Особенно страшно это оказалось для менталиста, который к тому же искусственно стимулировал развитие своих способностей, да еще и утратил над ними контроль. Ощутив угрозу со стороны бывших коллег, профессор воспринял это как посягательство на свою жизнь и свободу, поэтому ответил соответственно. Ну а поскольку магию к тому времени он достимулировал до того, что та стала по-настоящему опасной, то весь штурмовой отряд, куда, естественно, вошла охрана центра вместе с ее начальником, полег тут же, перед лабораторией, не успев даже за ручку двери как следует взяться.

После этого записи профессора обрывались и на протяжении нескольких дней в электронном дневнике никаких сообщений не было. А вот потом появилась короткая строчка: «Они все мертвы… я их всех убил… это они виноваты… предатели…» и следом снова шел обрыв почти на месяц.

Что в это время происходило в центре, думаю, пояснять не нужно.

Опытный менталист за годы работы в коллективе имел достаточно времени, чтобы успеть настроиться на всех своих коллег, включая охрану и уборщиков. Впрочем, если к тому моменту лэн Таул стал сильнее хотя бы на треть от того, к чему пришел в итоге, то ему, может, тонкая настройка была уже и не нужна — с ментальным ударом такой силы его разум становился сродни тарану, которому противостоит хлипкая бумажная стена.