Помимо этого, возникал еще один немаловажный вопрос: как мне объяснить свое появление здесь? Как много я могу рассказать посторонним о субреальности и мастере Майэ? Нужно ли откровенничать по поводу болота и аномалии? А также по поводу Рэма и прочих вещей, которых я, по идее, вообще не должен был знать и уж тем более не должен касаться?

Наконец, что мне сказать по поводу своего пребывания на Мадиаре и встречи с профессором ос-Ларинэ? Кто-нибудь в тэрнии вообще знает о том, что он сумел выжить? Понимает, насколько он стал опасен? И если да, то кто-нибудь сможет поверить, будто я сумел убить его в одиночку? Особенно после того, как с ним не смогли справиться несколько отрядов спецназа и в том числе группа специально подготовленных менталистов?

В общем, подумать мне было о чем.

Ну а после детального разбора и анализа ситуации мы с Эммой совместными усилиями пришли к совершенно одинаковым выводам и единогласно постановили, что будет намного лучше, если о моей встрече с местным доктором Менгеле никто и никогда не узнает. Ну в смысле никто, кроме лэна Даорна, конечно, который знал обо мне гораздо больше других и которому можно было доверить в том числе и эти сведения.

Более того, исходя из той активности, которую мастер Даэ мог развить, будучи старейшиной рода Хатхэ, по всем признакам получалось, что в запасе у меня всего несколько дней. В лучшем случае неделя, прежде чем меня спасут и начнут задавать вопросы. Так что за это время нужно было не только подготовить правдоподобную легенду, но и по максимуму выжать пользу из сложившейся ситуации.

Именно поэтому вместо того, чтобы отдохнуть и улечься спать, я первым же делом закончил обследование острова, чтобы быть абсолютно уверенным, что никого, похожего на сумасшедшего профессора, на Мадиаре больше нет и уже не будет.

Тогда же я намного более внимательно присмотрелся к обитающему здесь зверью и, уже имея представление, какие эксперименты проводились на острове, небезосновательно предположил, что исследователи, скорее всего, далеко не только сажали животных в камеры и проверяли, как действует на них магфон. А чуть позже Эмма, порывшись в недавно скачанных файлах, охотно подтвердила, что да, на острове и впрямь вплотную занимались генетическими исследованиями и в числе прочего работали над межвидовым скрещиванием, пытаясь вывести виды, у которых устойчивость к магии была бы гораздо более выражена, чем у оригинала.

Таул ос-Ларинэ в последние годы, кстати, тоже не на шутку увлекся этим вопросом, поэтому в том числе и его стараниями на Мадиаре появилось так много странных, необычного вида, но вполне жизнеспособных особей всех форм, видов и возрастов. Саблезубая кошка, которую я убил накануне, кстати, тоже оказалась продуктом его научного интереса. Он ее, можно сказать, создал, любовно вырастил, видоизменил, как и многих других животных. Но, к счастью, она была одна, так что рано или поздно все равно бы вымерла, и тогда в здешней экосистеме, как и положено, не осталось бы ни одного крупного хищника.

Когда я прояснил для себя этот вопрос и заодно закончил с островом, мне снова пришлось заняться любимым делом — заметанием следов, поэтому я спустился на минус пятый этаж центра. Не порываясь открывать двери вручную или с помощью найниита, снова облетел его на найниитовых дисках. Стараясь нигде не оставить отпечатков ауры, добрался до лаборатории лэна Таула. После чего залез в его комп и безвозвратно уничтожил все файлы за последний месяц, как если бы их вообще никто туда не вносил.

Поначалу хотел убрать еще и информацию по эликсиру, но потом рассудил, что если опыты на добровольцах были санкционированы больше сорока лет назад, то результаты исследований и в том числе химическая формула препарата наверняка уже были представлены высокому начальству, так что уничтожать эти сведения нет смысла. А вот формулу усиленного эликсира, над которой профессор работал последние несколько десятилетий, все-таки стер. Так, на всякий случай, чтобы ни у кого не возникло соблазна повторить его путь.

Остатки уже готового эликсира, которые оказались разлиты на полу в коридоре, мы с Эммой тщательно выпарили. Запасы, которые профессор держал в соседней комнате, уничтожили.

То же самое проделали и с пленкой, которая покрывала его тело, голову и конечности: саму пленку разложили до состояния пыли, технологию производства с жесткого диска стерли. Аппаратуру, на которой ее создавали, разбили, старательно имитируя приступ бешенства у ее бывшего хозяина…

Одним словом, постарались на славу.

Нет, можно было, конечно, что-то и оставить, военное министерство наверняка заинтересуется подобной технологией, но я рассудил, что вещь, способная хоть в чем-то противостоять найнииту, это потенциальная угроза лично для меня. И чем меньше людей о ней знают, тем мне будет спокойнее.

Ну и над телом мертвого старика мы, разумеется, тоже поработали, искусственно состарив его ткани, высушив кровь с пола, стен и потолка и придав трупу такой вид, как если бы с момента смерти прошло несколько недель.

Особых усилий это, к слову, не потребовало — ткани туловища и без того находились у деда-киборга на грани искусственной, то есть лекарственной консервации. Его кожа сама по себе давно ссохлась и огрубела. Зубы он себе вставил искусственные. Из внутренних органов, тоже, кстати, оказавшихся серьезно измененными, достаточно было просто убрать лишнюю жидкость. Кое-что Эмма в процессе преобразования добавила еще от себя, уже на уровне клеток, чтобы даже современные методы не смогли опровергнуть мою легенду.