Очередной кивок.

Я в нерешительности посмотрела на выход из относительной безопасности комнаты и ощутила озноб. Выходить категорически не хотелось, потому пришлось себе мысленно напомнить, ради чего все это было задумано. Если все пройдет так, как мне хотелось бы, то я смогу разобраться не только с вымиранием целителей, но и уменьшить свой запас маны, который разъедает меня изнутри. И, как только это произойдет, я стану бесполезной для Сэда…

Возможно, его интерес на этом закончится, и он оставит меня в покое.

Шикарный план! Эти мысли придали мне решительности, и я смело вышла из комнаты, следуя за Марсом, который то и дело поглядывал на меня. Но признаваться в том, что именно меня тревожит, я не собиралась. Слишком… слишком унизительно и стыдно. Слишком больно и обидно.

Огромный духовный зверь вывел меня из дворца, а после повел по внутреннему двору в сторону леса, а я с удивлением осмотрелась.

– Что тут произошло? – рассматривала я рытвины и кратеры, растоптанные клумбы и сломанные беседки. Это не двор, а поле боя какое-то. Удивительно, что я ничего не слышала из своей комнаты. – Неужели делегация проявила такое сопротивление? – обратилась я к Марсу, точно он мог ответить мне на все вопросы.

Но вместо этого Марс посмотрел на меня тяжелым, многозначительным взглядом, как-то уж очень выразительно фыркнул и покачал головой.

– Нет? – удивилась я, так как точно помнила, что еще вчера вечером этот двор выглядел иначе. – Марс? – протянула я подозрительно. – Тебе ведь известно, что здесь произошло?

В ответ кивнули и откровенно издевательски прищурились. Однако, удовлетворять любопытство не только не могли, но и не хотели. Потому дух просто повел меня дальше, нагло игнорируя все мои наводящие вопросы и попытки его разговорить.

Однако, буянила я лишь до тех пор, пока дух не вывел меня на лесную опушку, где обнаружилась небольшая компания, включающая в себя Престонвиля, Эрис, Рафа, Сэда и… мужчину, который одновременно был похож на Престонвиля и Рафа, но выглядел старше обоих, что так же выражалось в абсолютно седых волосах.

Этот эльф смирно сидел на пне, связанный веревками, и выражал исключительно покорность. Ни враждебности, ни угрозы в его лице не было. Только усталость, горечь и сожаление в каждом взгляде на сына.

Кстати, говоря о сыне…

Раф стоял поодаль, и на его лицо было буквально страшно смотреть. Не только из-за наиболее холодного выражения, нежели обычно, но и из-за ссадин и гематом, которые покрывали почти все лицо.

– Что…? – хотела я, было, спросить, но тут взгляд сам упал на стоящего в противоположном конце опушке демона, который выглядел не лучше эльфа: весь в синяках и порезах, которые могли остаться и не зажить лишь от одного оружия – духовного клинка Рафа. – Я правильно понимаю, что внутренний двор разворотили эти двое? – поравнявшись с Марсом, тихо спросила я у него. Судя по насмешливому взгляду неоново-голубых глаз духа, я попала в точку. – Из-за меня? – тяжело вздохнув, уточнила я, надеясь, что это не так. Вот только суровые взгляды Эрис и Престонвиля разбивали мои наивные надежды. Не оставалось сомнений в том, кого именно они винили в порче имущества и телесных повреждениях своего родственника. – Дело дрянь… – вздохнула я с печалью.

– Не будем тянуть, – услышала я голос хозяина данных земель. – Если Раф сказал правду, и ты, Аста, сможешь узнать истину, то приступай сейчас же. Мои воины не смогут сдерживать гвардейцев старейшин долго. Они могут что-то заподозрить и тогда ситуация может ухудшиться.

– А? – вздрогнула я, а затем кивнула: – Д-да, я сейчас, – засеменила я в сторону Теодора, который лишь мазнул по мне взглядом, а затем безразлично отвернулся. Ни враждебности, ни презрения, впрочем, как и интереса, как человек, я у этого эльфа не вызывала. Казалось, ему будет все равно, даже если я здесь для того, чтобы пытать его или вовсе убить.

Сглотнув и стараясь абстрагироваться от взглядов, что были направлены на меня, я встала за спиной Теодора, а затем положила дрожащие пальцы на его виски и прикрыла глаза, в надежде припомнить, как это было в прошлый раз.

То ли из-за нервов и стресса, то ли от общей неловкости ситуации, но мысли скакали, точно блохи, а я мысленно твердила себе сосредоточиться, пока калейдоскоп моих личных воспоминаний не сменился на незнакомые картины, и в кончиках моих пальцев закололо, точно я опустила ладони в ледяную воду. Так же, как было с Зигридом.

Некоторое время я внимательно вглядывалась в картины прошлого Теодора, начиная с давнего, где он повстречал свою жену, затем появились на свет Раф и Эрис. Я наблюдала картины безграничного семейного счастья и буквально чувствовала любовь Теодора к своей семье, чистую, искреннюю. Я ощущала его гордость за своих детей, восторг, когда Раф стал первым за многие столетия обладателем духовного клинка… а затем удушающую боль и отчаяние, которые перечеркнули прежнюю жизнь Теодора одним приказом, обрекая на муки, угрызения совести и ненависть к самому себе.