Так что помощь такого вот «живого диагноста», пусть и с отвратительным характером, была бы очень кстати.

— Фыр! — снова фыркнул Бурундук, явно уловив ход моих мыслей. — Много будешь знать — скоро состаришься! Сказал же, выбрал тебя, значит, выбрал! Буду теперь с тобой всегда, пока не надоешь. Или пока не помрешь от человеческой хрупкости. Что, кстати, с твоими способностями весьма вероятно.

Он мастерски уходил от всех прямых вопросов, отделываясь общими фразами и ехидными замечаниями. Ничего толком не рассказывал, только фырчал, ругался и огрызался. Как и вчера вечером…

— Ну хорошо, — я решил зайти с другой стороны. — Раз уж мы теперь такая неразлучная парочка, мне хотя бы нужно знать, как тебя зовут. А то будешь лохматым недоразумением. А я не люблю быть невежливым.

Бурундук на мгновение задумался, почесав за ухом задней лапкой.

— Зови меня Фликс, — наконец выдал он. — Коротко и ясно.

— Фликс? — я хмыкнул. — Не, не подходит. Слишком мило для такой язвы, как ты. Будешь Фырком. За твой скверный характер и постоянное фырчанье.

— Фырк так Фырк, — неожиданно легко согласился он. — Хоть горшком назови, только в печку не ставь. Мне, знаешь ли, все равно. Главное, чтобы кормили вовремя. И не слишком скучно было. А с тобой, я надеюсь, скучать не придется.

Я мысленно покачал головой. Этот Фырк явно что-то не договаривает. И эта его история про «выбор»… Слишком уж туманно.

Нужно будет как можно скорее узнать о нем побольше. Раз он меня выбрал, значит, может существовать какая-то особая связь между нами. А если есть связь, то, возможно, им можно как-то управлять.

Спорю на что угодно, именно поэтому этот хитрый Фырк и не говорит, кто он такой на самом деле. Чтобы я не узнал, как им можно повелевать! Ну ничего, мы еще посмотрим, кто кого переиграет.

За этими размышлениями и препирательствами с новоявленным фамильяром я и не заметил, как добежал до подстанции. Пора было приступать к работе.

Приняв душ и переодевшись, я шел по гулким коридорам подстанции скорой помощи в сторону раздевалки, а на моем плече, невидимый и неслышимый для остальных, восседал мой новоявленный «компаньон» — Фырк.

И этот мелкий пушистый засранец не затыкался ни на секунду. Он, казалось, знал тут всех и каждого, и с энтузиазмом вываливал на меня гору сплетен и наблюдений, от которых у меня уши в трубочку сворачивались.

Его скрипучий голосок звучал прямо у меня в голове, комментируя каждого встречного-поперечного.

— О, гляди-ка, Косолапов пошлепал! — проскрипел Фырк, когда мимо нас прошел тучный фельдшер с бегающими глазками. — Своими косыми лапами всех медсестричек перелапал, ей-богу! И ведь что удивительно — его тактика почему-то срабатывает! Симонова-то, из третьей бригады, с ним все-таки переспала на прошлой неделе. И Фролова, эта рыжая бестия из приемного, тоже не устояла. А вон Еремина ковыляет, — он кивнул своей пушистой башкой в сторону медсестры с округлившимся животиком, которая старательно прятала его под свободным халатом. — Кажись, эта дуреха залетела, да только сама не знает от кого. Будет знать в следующий раз, как с юными адептами по углам шуры-муры крутить. Странно, что до тебя еще не добралась, двуногий. Ты вроде и не совсем урод, даже что-то симпатичное в тебе есть, если хорошо присмотреться. С пивом потянешь, как говорится.

Я мысленно закатил глаза так, что чуть не увидел свой собственный затылок. Ну и комментарии! Да этому Фырку цены бы не было в какой-нибудь желтой газетенке или на скамейке у подъезда среди местных бабулек-сплетниц. Он бы там звездой стал, не иначе.

Даже в раздевалке, пока я переодевался в свою рабочую форму, Фырк не унимался. Он сидел на шкафчике и с видом знатока комментировал каждого входящего и выходящего фельдшера, лекаря, адепта и даже санитара.

— А вот этот, с бородавкой на носу, — это Петрович, водила из пятой бригады. Врет, как дышит, особенно когда про свои рыбацкие подвиги заливает. Ни одной рыбы крупнее мойвы в жизни не поймал, а туда же! А видишь того хлыща в идеально отутюженном халате, что сейчас так усердно раскланивается с каждым встречным санитаром? Это Виталий Прилипало, тоже адепт, только из терапии. Говорят, спит и видит, как бы подмазаться к главврачу, чтобы теплое местечко себе обеспечить. Носит ей кофе по утрам и смеется над всеми её несмешными шутками. Наивный… главврач таких прилипал на дух не переносит, только виду не подает. Использует его как мальчика на побегушках, а потом выкинет, как использованный бинт.

Я старался не обращать на него внимания, но его скрипучий голос и ехидные замечания лезли в уши, как назойливые мухи. Наконец, я не выдержал.

— Так, стоп, демон пушистый! — я постарался, чтобы мой мысленный голос звучал как можно более спокойно, хотя внутри все кипело. — Ты когда-нибудь вообще заткнешься?

Фырк на мгновение замолчал, потом фыркнул так, что его серебристая шерстка вздыбилась.

— Маловероятно, двуногий, очень маловероятно, — проскрипел он. — Я, между прочим, целых десять лет молчал, пока выбирал. Так что теперь у меня, можно сказать, творческий подъем. Компенсирую упущенное.

— Выбирал? — я зацепился за это слово. — Зачем выбирал? Почему так долго?

— А это уже не твоего ума дело, любопытный ты наш, — тут же отрезал Фырк. — Меньше знаешь — крепче спишь. Особенно рядом со мной.

Я тяжело вздохнул. Злиться на это мелкое недоразумение было бесполезно, он явно получал удовольствие от моих реакций. Приходилось терпеть. И пытаться извлечь из нашего вынужденного союза хоть какую-то пользу.

Первым делом я решил пойти к Фёдору Максимовичу Волкову. Нужно было решить накопившиеся вопросы, и откладывать их в долгий ящик я не собирался.