Она замолчала, и в глазах ее блеснули слезы.

— Ага, вот оно что! — тут же встрял Фырк, который до этого с интересом слушал ее рассказ. — Отделалась ушибами и испугом! Как же! Да там у нее все мышцы и связки после такого заточения были перекручены и пережаты, как старые канаты! А потом они еще и зарубцевались неправильно! Неудивительно, что у нее теперь башка трещит, как перезрелый арбуз! А эти ваши профессора… тьфу на них! Только таблетками пичкать умеют!

— Вот видишь, Вероника, — мягко сказал я. — Скорее всего, та авария и стала первопричиной твоих проблем. Длительное нахождение в вынужденной позе, сильный стресс, возможно, какие-то микротравмы мышц и связок, которые тогда не заметили… Все это со временем привело к хроническому спазму, фиброзным изменениям в тканях, которые и сдавливают нервно-сосудистые пучки. Это как бомба замедленного действия. Послушай, я думаю, я смогу тебе помочь. У меня есть определенные методики, которые позволяют снять такое глубинное мышечное напряжение, восстановить нормальное кровообращение и иннервацию в этих зонах. Это должно значительно облегчить твои головные боли, а скорее, и вовсе избавить от них.

Вероника долго молчала, обдумывая мои слова. На ее лице отражалась целая гамма чувств: от страха и недоверия до робкой надежды.

— Я… я не знаю, Илья, — наконец произнесла она. — Мне нужно подумать. Это все так… неожиданно. Ты ведь, прости, всего лишь адепт. А вдруг станет хуже?

Я кивнул.

— Я все понимаю, Вероника. И ни в коем случае не настаиваю. Решение, конечно же, за тобой. Если ты захочешь проконсультироваться с кем-то еще, я тебя полностью поддержу. Хотя сама говорила что тебя профессора консультировали. Но, поверь, я знаю, о чем говорю. И я уверен, что смогу тебе помочь.

Обед закончился, и наша смена продолжилась.

Вызовы шли один за другим, но ничего по-настоящему интересного не попадалось. Бабушки с давлением, дедушки с аритмией, дети с простудой… Рутина, от которой к концу дня начинаешь чувствовать себя выжатым лимоном.

Единственный случай, который немного разбавил эту скуку, был вызов к молодому человеку, который жаловался на ужасную боль в животе, «как будто кол проглотил». Приехали, осмотрели.

Парень бледный, потный, живот напряжен, как доска. Вероника уже было заподозрила острый аппендицит или прободную язву. Но я, присмотревшись повнимательнее, задал пару наводящих вопросов.

Плюс незаметная консультация с Фырком, который тут же заглянул пациенту внутрь, и я быстро поставил диагноз: почечная колика. Камешек, маленький, но очень вредный, решил совершить путешествие по мочеточнику. Обезболили, госпитализировали. Вероника снова смотрела на меня с удивлением и уважением.

— Ну, двуногий, ты сегодня просто в ударе! — не преминул съязвить Фырк. — То древнее ДТП диагностируешь по шраму, то камни в почках находишь без рентгена! Скоро тебе и я не нужен буду! Сам станешь ходячим МРТ!

Я только усмехнулся. Без тебя, лохматый, было бы гораздо скучнее. Смена наконец-то закончилась. Я переоделся в свою обычную одежду и уже собирался идти домой, предвкушая заслуженный отдых, как у выхода из раздевалки меня остановила Вероника.

Она выглядела немного взволнованной, но решительной.

— Илья, — она подошла ко мне вплотную. — Я подумала над твоими словами. И… я согласна. Я хочу, чтобы ты попробовал мне помочь. В конце концов, что я теряю? Хуже, чем сейчас, наверное, уже не будет. А ждать приема у какого-нибудь светила медицины можно месяцами. Да и не факт, что они найдут причину. А ты… ты внушаешь доверие.

— Ого! — присвистнул Фырк у меня на плече. — А вот это уже интересно! Похоже, наша красотка решила рискнуть! Ну, двуногий, не подведи! А то я ей сам потом диагноз поставлю — «острая сердечная недостаточность на почве разочарования в адептах-самоучках»!

Мы прошли в одну из пустующих смотровых комнат на нашей подстанции. Этим кабинетом почти никто не пользовался, так что здесь нам никто не должен был помешать. Обстановка была спартанская: кушетка, стол, пара стульев, шкаф с медикаментами.

— Итак, Вероника, — я постарался, чтобы мой голос звучал как можно более профессионально. — Тебе нужно будет лечь на кушетку, на живот. И… мне нужно будет, чтобы ты оголила спину и шею. Мне нужно будет поработать с мышцами в этой области.

Вероника как-то неестественно хихикнула. Полуигриво, полунервно. Ее щеки слегка порозовели.

— Ну, раз господин лекарь приказывает… — она сбросила свою кофточку, оставшись в тонкой блузке и юбке.

Потом, повернувшись ко мне спиной, она быстро расстегнула блузку и, немного помедлив, все же легла на кушетку, спустив блузку до пояса и подложив руки под голову. Ее спина была гладкой и загорелой, с изящной линией позвоночника.

Я глубоко вздохнул, стараясь сосредоточиться исключительно на медицинских аспектах предстоящей процедуры. Накинул на нее полотенце, чтобы не замерзла. А то кожа уже начала покрываться мурашками.

— Вероника, — я подошел к кушетке. — Мне придется дотрагиваться до тебя. Ты не против? Я же помню, ты не любишь прикосновений.

Она чуть повернула голову, и я увидел, как в ее глазах мелькнул какой-то озорной огонек.

— Ты же меня на кровати перекладывал, — усмехнулась она. — Делай, что считаешь нужным, господин лекарь. Я тебе полностью доверяю.