И вот тут, после полученной в самом начале оплеухи, настала наша очередь.

— Ваша честь, а с какого момента жалкие и не имеющие под собой какие-либо основания заявления стороннего лица начали иметь хоть какие-то основания? — задала вопрос Лора.

Стоит отдать ей должное. Редко когда я видел человека, способного так легко переключаться между состоянием «паника» и «дайте мне его сюда, я его зубами на куски порву». Признаюсь, наблюдать за тем, как эти метаморфозы происходили с Лорой, было почти так же захватывающе, как смотреть на перекосившееся от злости выражение лица Генри.

Какую бы уверенность в себе этот мудак сейчас не испытывал, подобное оскорбление, да ещё и брошенное в лицо, явно ударило его по больному месту.

— Ваша честь, — спокойно продолжила Лора. — Я хотела добавить в материалы дела оригинал договора об учреждении траста, заключённого между землевладельцем Эдвардом Харроу и зарегистрированной офшорной компанией. Также, в качестве доказательств у нас имеются — заверенные записи из книги регистрации бенефициаров, где имя Анны Харроу внесено в установленном порядке. Здесь же — платёжные документы, подтверждающие передачу активов в управление трасту. Всё это — не домыслы и не «утверждения со слов», которые делает истец. Это документы. Бумага, чернила, подписи, банковские штампы! Прямые доказательства законности прав Анны на имущество семьи Харроу, подписанные Эдвардом Харроу!

Она прервалась, чтобы выдержать короткую, но чётко расчитанную паузу, и с чувством превосходства посмотрела в сторону посеревшего от злости Генри.

— Ваша честь, я прошу приобщить эти документы к делу. Они являются неоспоримым доказательством того, что Анна Харроу — законный бенефициар. А значит, всё, что принадлежало трасту, принадлежит ей. И земля. И капитал. И полное право на любое имущество. Как и право быть здесь не просителем, а полноправным владельцем!

— Всё это, конечно, очень эффектно, ваша честь, — спокойно произнёс Захария, поднимаясь со стула, — но, может быть, моя коллега со стороны защиты объяснит, откуда она взяла эти документы? Ранее в материалах дела они не присутствовали. Потому что нам не сообщали об этих бумагах? Простите мне мое недоверие, но заявить можно всё, что угодно. Здесь же требуется прямое подтверждение! Вопрос в том, могут ли они подтвердить их подлинность? Может быть… пригласят сюда законного соучередителя этого сомнительного траста?

— В этом нет необходимости, — отмахнулась от его заявлений Лора. — Когда документы содержат прямое доказательство имущественного права, а также содержат все необходимые подписи и были нотариально заверены, суд имеет право приобщить их и обязан учесть вне зависимости от способа получения при условии подлинности и актуальности. В нашем случае, как я уже и сказала, всё это подтверждается выписками из регистрационной книги, банковскими поручениями, подписями и печатями.

Я мысленно поаплодировал ей. Заявление она сделала практически идеально. Впрочем, думать о том, что подобное Смит пропустит, было бы слишком глупо.

— И тем не менее, моя уважаемая коллега со стороны защиты не ответила на вопрос о том, как ИМЕННО были получены эти документы, — произнёс он, сделав особое ударение.

— Я уже сообщила, что эти бумаги имеют… — попыталась было ответить на этот выпад Лора, но её противник тут же её перебил.

— Я сказал не об этом, ваша честь, — громко заявил он. — Мы можем не сомневаться в их подлинности. Но что насчёт допустимости доказательств, добытых с нарушением закона? Более того, если я не ошибаюсь, существует право на защиту трастовой тайны. Разве нет? Финансовые и трастовые документы обязаны иметь защиту. Их раскрытие без согласования всех сторон нарушает этические нормы и права других бенефициаров, если таковые есть.

— Иных бенефициаров нет, — резко заявила Лора. — Как я уже сказала…

— Я уже слышал, что вы сказали, — вновь позволил себе перебить её Смит. — Но я не услышал ответов на свои вопросы.

Захария вышел из-за стола и вышел вперед, представ перед нами в самом центре зала. Я даже уважительно хмыкнул. Такое не особенно поощрялось, но сам по себе трюк хороший. И то, что приставы его не остановили, показывало мне, в чью сторону склонялся судья.

— Ваша честь, заметьте, что сторона защиты намеренно старается свести обращение к этим документам как к доктрине необходимости. И делают они это намеренно. Потому что добиться иного способа введения этих документов в материалы дела они не способны в виду полного понимания незаконности их получения.

Выслушав его, судья повернул голову в сторону Лоры.

— Госпожа Грей, это так?

Дерьмо…

Мне хотелось плюнуть от расстройства. Достаточно было увидеть ехидную усмешку на лице Захарии, чтобы понять. Он нашёл её слабое место. Видимо, понял, как именно она работает. Таких людей, которые обретают непоколебимую и железную уверенность «на время», бывает тяжело переиграть в моменте. Да, потом они могут трястись от адреналина и не верить в то, что случилось, но в стрессовой ситуации их броню ледяного спокойствия просто не пробить.

Тем не менее, способ имелся.

Вместо одного мощного удара, который бы сбил бы её с ног, Смит постоянно перебивал её, не давая закончить предложения. Прерывал. Заставлял повторять одно и тоже. Ударь во что-то тысячу раз, и оно разрушится под твоим напором, даже если это всего лишь лёгкие уколы.

И я с разочарованием наблюдал за тем, как броня Лоры рушилась, подтачиваемая этими лёгкими, но удивительно точными выпадами.

Коснувшись рукава Лоры, я подёргал её, привлекая к себе внимание.