— Ваша честь. Прецеденты, на которые ссылается господин Рахманов, являются не более чем жестами отчаяния. Во всех этих случаях право использовалось для того, чтобы продолжить род в виду отсутствия законных наследников по мужской линии. В данном случае такая практика неприменима, потому что мой клиент является младшим братом Эдварда Харроу. И по закону Конфедерации именно он должен наследовать титул и…

— И всё, — перебил я его. — Потому что мы уже доказали, что прав на что-либо другое у вас нет.

Должно быть, зубной скрежет Генри сейчас можно было услышать даже за дверями судебного зала. Ну а теперь мы добьём.

— Более того, — продолжил я. — В истории Конфедерации есть прецеденты, когда землевладельцем становилась женщина. И это общеизвестный факт. И суд не может проигнорировать этот закон, несмотря на то, что сторона истца уповает на его… устарелость. Вне зависимости от того, старый или нет, но он действует, а процедура принятия в семью была выполнена Эдвардом в соответствии с ним. В данном случае законы Конфедерации на нашей стороне.

Повернувшись, я протянул руку, и Лора тут же передала мне заверенную копию, подписанную Эдвардом Харроу, где он излагает свою волю о принятии Анны Холлт в семью Харроу и дарует фамилию Харроу, как того требовал закон.

— Как видите, все формальности соблюдены, — произнес я, передавая документ приставу, чтобы тот, в свою очередь, отдал его судье.

По прошествии минуты, которая потребовалась тому на то, чтобы просмотреть преданную бумагу, судья заговорил.

— Документ составлен верно и с соблюдением всех формальностей.

— Ваша честь… — начал было Захария, но тут же напоролся на строгий взгляд судьи.

— У вас есть доводы, которые могут опротестовать это? — спросил он.

— Я…

— Доводы, мистер Смит, — повторил судья. — Потому то, что я вижу здесь, полностью соответствует нашим законам. И, как бы вам ни было печально это признавать, но этот молодой человек прав. Данный закон, пусть и устаревший, всё ещё действует. Прецеденты, приведенные в обоих случаях, имеют место.

Я ощущал его растерянность. Ну ладно. Не растерянность. Скорее недовольство от того, что мы лупили его по морде фактами, от которых он не мог так легко отмахнуться.

Тем не менее, что-то не давало мне покоя. Было ли дело в неприятной, отдающей недовольством решимости самого Смита, или же в злом выражении самого Генри. Я ощущал, что что-то не так.

— Нет, ваша честь, — заявил Смит.

— Тогда я прошу вас занять свои места, — произнёс судья.

Мы так и поступили, вернувшись за свои столы. Бросив короткий взгляд в ту сторону, где сидели землевладельцы, я заметил, как некоторые из них тихо переговаривались друг с другом. Жаль, что я не мог чувствовать эмоции всех, а только двоих из них. Но вроде бы, если верить собственной силе, они, если и не были на нашей стороне, то сейчас испытывали, скажем так, нечто нейтральное.

— Похоже, что всё не так плохо, — негромко сказал я сидящей рядом со мной Анне. — Не переживайте. Мы пока ведём по очкам.

Женщина лишь кивнула, ничего не сказав. А вот Лора явно испытывала больше энтузиазма.

— Отлично выступил, — шепнула она мне. — Если всё пойдёт так и дальше, то мы их прикончим.

— Да, — неохотно согласился я. — Если так будет и дальше, то да. Добьём.

И повернулся к Анне.

— Вы всё ещё не решились? — спросил я её.

— Я боюсь, что если сообщу о беременности, то это поставит моего сына под удар, Александр, — негромко произнесла она, и в её голосе слышался искренний страх.

— Анна, сейчас мы ведём в деле. Судья, может, и не на нашей стороне, но у них уже больше, чем нужно, поводов признать любые требования Генри не имеющими оснований. Если станет известно, что вы носите под сердцем законного сына Эдварда Харроу, то это может склонить чашу весов на нашу сторону…

— Я же говорила вам, как здесь относятся к бастардам, Александр, — напряжённо напомнила она. — Они не имеют права претендовать на наследство.

— Да, я помню, — не стал я спорить. — Но поймите и вы. Это наш лучший шанс не только полностью выиграть дело, но и узаконить вашего сына как полноправного наследника. Поймите, что мы сейчас…

— Ваша честь!

Я резко повернул голову вправо. Захария поднялся из-за стола. Если не ошибаюсь, то когда я последний раз посмотрел в их сторону, то он о чём-то ругался с Генри.

— Я хотел бы обратиться к уважаемому суду и наблюдателям из числа землевладельцев, чтобы сделать заявление, — произнёс Смит. — Если позволите.

— Позволяю, — сообщил судья. — Но только в том случае, если на то есть соответствующая причина.

— Она имеется, — мрачно произнёс Захария. — До настоящего момента стороны настаивали на том, что Анна Харроу — законная наследница покойного Эдварда Харроу, землевладельца Харроу. Они использовали всё, что было в их распоряжении. Ссылались на бумаги, документы, даже древние нормы права, чтобы убедить вас в её принадлежности к этому роду, чего нет на самом деле. Но что, если всё это было построено на фундаменте из отвратительной и мерзкой лжи?