— Это, конечно, не “зайти и всех порубить”, но тоже красиво. Я за, — кивнул Алекс. — Только надо выбрать роли.

Лия задумалась.

— Я могу быть знахаркой. Или травницей. Меня легко пустят к хозяйке замка.

— А я? — ухмыльнулся Алекс. — Разбойник на перевоспитании?

— Страж. У тебя лицо… доверия не вызывает, но мускулы внушают. Молчун… ну, он может быть кем угодно. С его молчаливой харизмой хоть привратником, хоть телохранителем.

Молчун кивнул. Будто именно это он и хотел предложить.

— А что за Игорь вообще? — спросил Алекс, забрасывая рыбу в костёр.

— Паранойя с ног до головы. Никому не доверяет. Даже родной племянник у него в цепях сидел, пока не сбежал. Ходят слухи, что он по ночам сам выходит на стены, смотрит в телескоп и шепчет, что “всё не так просто”.

— То есть весёлый старикан, — усмехнулся Алекс. — Надеюсь, любит анекдоты.

— Он любит только власть. А Плащ — ключ к абсолютному контролю. С ним можно проходить сквозь охрану, устраивать диверсии, убивать без следа. Понимаешь теперь, почему это важно?

Алекс кивнул.

— Всё ясно. Значит, держим путь в его земли.

Солнце взошло. Костёр потух. Герои собрались, рюкзаки за спинами, шаг уверенный. Они снова стали странниками, снова — тенью на пути к великой цели.

* * *

— Это вообще законно, что мы столько идём? — буркнул Алекс, поднимаясь на очередной холм. — У меня такое чувство, будто сапоги уже приросли к ногам.

— Лучше идти, чем гнить в яме у Инквизиции, — отозвалась Лия, даже не оборачиваясь. — Или ты уже скучаешь по костлявым обнимашкам?

Молчун шагал сзади. Как всегда — молча, с непроницаемым лицом. За всю дорогу он не произнёс ни звука, но за это время научился подкалывать Алекса… жестами.

Когда тот в третий раз за день застонал от боли в спине, Молчун показал руками: качай пресс.

— Слышь ты, глухонемой Будда… — огрызнулся Алекс. — В следующий раз, как упадёшь в яму с скелетами, я только буду стоять и хлопать.

Молчун показал большой палец вверх. Лия хихикнула.

Путь лежал через старый тракт, называемый в народе «Тропа без заката». Говорили, кто идёт по ней — теряет ощущение времени. Алекс мог подтвердить: день тянулся как тёплая жвачка. На дороге попадались старые повозки с полусгнившими телами, кресты, вбитые в землю, и таблички с надписями вроде «НЕ ХОДИ — СТАНЕШЬ ЖРАТЬ СВОИХ».

Алекс однажды вздохнул и заметил:

— Очень гостеприимные тут земли, конечно!

Ближе к закату, за холмами, показалась крепость. Тяжёлая, будто вырубленная из одного камня, с широкими зубцами, толстенными башнями и чернеющим гербом в виде волка с мечом. Вокруг — поля, конюшни, стража и грязь, как в любом уважающем себя боярском имении.

У ворот их встретили двое угрюмых солдат.

— Кто такие?

— Странники, — Лия шагнула вперёд, вытянув руку с запеленутым трофеем. — И у нас дар для боярина.

— Все со своими дарами лезут, — проворчал один стражник. — В прошлый раз принесли козу. Живую. Вон она теперь в подвале живёт.

— У нас не коза, — улыбнулся Алекс. — У нас меч. Не простой. Очень редкий вид. Режет всё, включая терпение.

Стражники переглянулись. Один кивнул, другой махнул рукой:

— Проходите. Только шаг влево — и стрелу в печень. Таков у нас гостеприимный протокол.

Тронный зал был мрачным. Пахло старыми свитками, потом, дубом и отдалённой паранойей. Сам Игорь сидел на высоком кресле, вырезанном из кости зверя. Человек лет шестидесяти, с густой чёрной бородой, тяжёлым взглядом и руками, которые явно больше привыкли к мечу, чем к перу.

— Зачем пришли? Дар, говорите для меня имеется? — медленно протянул он.

Лия молча передала меч.

Игорь потянулся, развернул ткань, провёл пальцами по рукояти. Глаза сузились. В зале воцарилась тишина.

— Где-то я видел этот меч…— произнёс он. — А где его хохяин?

— Она… закончилась… — усмехнулся Алекс. — Технически, от неё осталась только воспоминания.

— Хорошо, — сказал Игорь. — Но что вы хотите взамен? Деньги? Пропуск? Или что?

— Службу, — твёрдо сказала Лия. — Мы хотим служить. Слиться с вашей великой свитой. Помогать. Работать. Быть полезными.

— Полезными? — прищурился Игорь. — Превосходно. Начнём с простого.

Он хлопнул в ладони.

— Вон, — сказал он, указывая через окно. — Конюшни. Навоз. Полгода никто не чистил. Лопаты — в сарае. Если справитесь до утра — поговорим. Если нет — пойдёте в подземелья. Вниз. Понятно?

— Вполне, — сказал Алекс. — Только одно уточнение. Это… испытание?

— Нет, — мрачно усмехнулся Игорь. — Это наказание за самоуверенность. А испытание — если переживёте.

Лопаты, как выяснилось, были сломанными. Одна без черенка, вторая — с треснутым ковшом. Навоз лежал пластами, как горы вонючего золота. Лия встала на самый верх кучи, огляделась и сказала: