— А он точно живой?..

— Да вроде дышит.

— А нос у него не горячий? Слизь не капает?

— Может, просто его разбудить?

А этот рассудительный голос я узнал.

Андромеда.

Попытался продрать глаза…

Прямо мне в лицо уставилась пучеглазая харя с носом трубочкой, колючей бородой и в ярком, желто-полосатом халате.

— Мама дорогая!

Подскочив, я запустил в харю подушкой, которую обнимал во время сна.

Здоровенную, размером с хорошего кота, пчелу снесло в угол комнаты и накрыло подушкой. Из-под неё послышались громкие ругательства.

А я оглядел команду. Не всю: некоторые просто не смогли протиснуться в узкую, рассчитанную на человека, дверь.

Но здесь были Гефест, Андромеда — в присутствии горгонид комната съёжилась, сделавшись похожей на шкаф; Тарара, котообразный Мануэль и осьминог Мефодий.

А ещё — громадная пчела. Она выбралась из-под подушки и теперь, сердито жужжа, кружила у меня над головой…

— Что это, нахрен, такое? — почувствовав, что в голосе проскакивают истеричные нотки, я постарался расслабиться.

Не вышло.

— Я вижу, пациент скорее жив, чем мёртв, — изрекла пчела хорошо поставленным шаляпинским басом. — Бывайте, ребятишки. Меня ждут пациенты, которым действительно нужна помощь.

И вылетела в дверь.

Я вздохнул с облегчением. Не то, чтобы я боюсь насекомых. Аллергии на пчёл тоже нет. Но если покусает такой здоровенный экземпляр… Думаю, меня раздует до размеров дракона.

— Что вы здесь делаете?

Прекрасно, Тим. Только этого тебе и не хватало, для поднятия авторитета: чтоб команда нашла тренера в розовой спальне с единорогами…

Увижу Лилит — убью.

— Вы сказали, что вечером тренировка, тренер, — робко поднял лапку Тарара. — А сами не пришли.

Остальные закивали.

Я с силой потёр лицо.

— А что, уже вечер?

— Уже, нахрен, ночь! — Руперт. Не вошел, но стоит в коридоре. И… Он что, меня передразнивает?

С другой стороны, это хороший знак: они здесь. Не разбежались, обрадовавшись, что тренер не вышел на поле…

— Дайте мне пару минут, — сказал я, спуская ноги с дивана.

По толпе прокатилась волна сдержанного восторга.

— Он почти такой же волосатый, как ты, Мефодий, — поделился шепотом Тарара.

— А ну пошли отсюда! — рявкнул я во всю силу лёгких. — Двадцать кругов по полю и по сто отжиманий.

Интересно: кто меня раздел? — розовый плед, когда я сел, свалился на пол, и с облегчением я заметил, что трусы всё-таки на месте.

Если Лилит — убью два раза.

И тут я вспомнил ещё один нюанс.

Свидание. Вся команда уверена, что я был на свидании.

Застонав, я закрыл глаза.

Ёшкин кот. Они могли подумать, что я в спальне Лилит…

Приняв душ и напялив старые треники и майку — они лежали на стуле, рядом с диваном, — я побежал на поле.

Если кто-нибудь пройдётся насчёт розового — буду убивать массово…

Стоп.

ПОБЕЖАЛ?..

Остановившись, я прислушался к себе.

Нога не болела.

Колено… — я несколько раз согнул и разогнул ногу. — Чувствовался лёгкий дискомфорт, на двоечку с половиной — против вчерашних семи-восьми…

Я же вчера наступить на неё не мог! К утру на колене должна быть гематома размером со свиную задницу.

Вспомнилось чудовищное говорящее насекомое и я содрогнулся.

Лилит сказала, что здесь у них всё лечат магией. А вдруг…

Да нет. Бред собачий. Магии не бывает.

Моим коленом занимались, можно сказать, лучшие хирурги планеты. Все, как один, утверждали: то, что я смог ходить — уже чудо.

И других ждать не стоит.

Я ещё раз, на пробу, согнул и разогнул ногу.

Ничего. Никакой боли.

И тогда я побежал. Со всей дури, изо всех сил. Я почувствовал, что могу обогнать даже Руперта.

— А ну, девчонки, наддай! — заорал я, вылетев на оранжевый газон, и обогнав рыхлую кучку игроков, помчался впереди всех.