— Аня, не глупи, — устало произнесла Угарова. — Никто на тебя нападать не будет. Но и отпустить теперь тебя обратно в Рыбреку я не могу.

— Это ещё по какой причине? — вокруг Анны заискрил световой щит, усиленно качая энергию из закатных солнечных лучей.

— По той причине, что сейчас на завод приполз кто-то изменённый скверной, мы отзвонились в столицу. Всю территорию берут под карантин.

После того как бабушка улетела за Анной Игнатовной, мой взгляд устремился к химерам. В сектор, где они обнаружили заражённого, я направил десяток горгулий для обследования территории. Однако в том направление обнаружилось нечто иное, что явно указывало на то, что мы на правильном пути в поиске, но что сейчас представляло не меньшую опасность, чем сама скверна.

По каналу связи химеры показали, что на нас надвигалась огромная волна зверей. Пришлось временно прервать просмотр и выйти из управы, чтобы отдать приказы работникам:

— Запритесь в ангарах! — кричал я. — Надёжно закройте все входы и окна, чтобы люди не пострадали и не попали под удар. На нас идёт волна обезумевших лесных зверей!

На первый взгляд может показаться, что вал зверей — явление обычное, но, когда на тебя движется целый лес, это поистине страшно. Бурые медведи, стаи волков, лисы, горностаи, рыси, росомахи, хищные птицы — кого там только не было! Не говоря уже о диких кабанах, лосях и оленях, мигрирующих семьями. Когда эти животные двигались на большой скорости, они практически не замечали препятствий вокруг. В состоянии крайней паники или злобы они могли снести даже стены.

К счастью, когда волна захлестнула дальний карьер, людей там уже не было. Однако ограждения не выдержали удара, несколько лосей, а следом и кабанов рухнули на самое дно, оглашая пространство криками и окрашивая кровью белоснежные мраморные плиты. Ещё немного, и они достигли бы завода, а затем двинулись бы в сторону деревеньки, где жили ничего не подозревающие люди. Сомневаюсь, что там успели бы организовать кордон, способный остановить такую орду.

Выходить против несущегося на тебя леса — не лучшая идея, но и подставлять людей под удар было недопустимо.

Мне уже дважды удавалось высвободить свой страх, однажды даже воздействовать им на Светлова. Надеюсь, сейчас его силы хватит, чтобы перекрыть страх зверей перед заражением скверной. Но для этого они должны увидеть перед собой нечто по-настоящему ужасающее.

Я попытался вспомнить, на какое расстояние в прошлый раз распространилась моя волна страха. Выходило что-то около трёх метров для полного воздействия на Константина Платоновича. В случае с движущейся массой леса три метра казались ничтожно малым расстоянием, они же даже не успеют свернуть.

Выйдя на просеку, ведущую к заводу, я пытался представить, под каким углом выпустить волну страха, чтобы звери обошли завод и направились южнее, огибая деревню и озеро и уходя глубже в лес. Существовала и другая проблема: звери могли попасть под заражение, но разглядеть каждого из них сейчас было невозможно. Оставалось только спасать людей.

Стоя на просеке, я видел приближающийся вал зверей — они летели, бежали, ревели. Земля, казалось, дрожала от ударов их копыт. Чем ближе они были, тем сильнее билось моё сердце. Я задержал дыхание, но сомнений не было — я видел безумие и страх, гнавший всё живое подальше от скверны, поражавшей всё на своём пути.

Сейчас мне нужно было стать альтернативой этой скверны, свернув поток зверей всего лишь немного в сторону — отклонить их маршрут градусов на 45, чтобы они обошли завод и деревушку.

«Горг, помоги!» — искренне попросил я о помощи и принялся на глаз отсчитывать расстояние.

Тридцать метров…

Двадцать…

Десять…

— Р-Р-РА-А-А! — заревел я, выпуская волну страха такой силы, что она накрыла первые ряды вала, заставляя их резко сменить направление движения. За моей спиной были рабочие, жители маленькой деревушку на берегу Онежского озера, где баржами вывозили мрамор, все те люди, которые даже не подозревали о моём существовании. Но это было не важно. Важно, что я знал.

Я оказался страшнее самой скверны. Не знаю, видели ли они перед собой горга или кого-то ещё, но вместе с чёрный дымом страха, вырвавшимся из солнечного сплетения, я издал низкий рычащий звук, как предупреждение о том, что это моя территория, и я буду защищать её до конца.

Главный хищник в ареале заявил о себе.

Основной поток зверей свернул, но отдельные особи всё ещё проносились мимо, обдавая меня ветром. Один из последних — пепельный волк — был настолько стар, что не мог держаться в первых рядах. Он заметно прихрамывал, но рядом с ним были маленький волчонок и ещё одна волчица. Когда вся стая свернула, волк остановился прямо напротив меня, пытаясь что-то сказать своим взглядом.

Его глаза напомнили мне взгляд горга — почти разумные, осознанные. Это был старый вожак, повидавший немало битв и всегда относившийся с трепетом к своей стае. Несмотря на страх, заставивший повернуть сильнейших хищников, он шаг за шагом приближался ко мне сквозь чёрный туман.

Именно так и проявлялась истинная сила, вопреки страху, вопреки боли, вопреки всему он шёл ко мне.

Когда между нами остался всего метр, волк повернулся боком и показал свою рану на боку и окровавленную ногу с торчащим осколком кости. Шерсть вожака слиплась от крови, но он продолжал идти ко мне. Не знаю, что именно он хотел показать, но, судя по крови на его теле, заразиться он мог проще простого. Однако волк не пытался атаковать. Возможно, это была уловка, но он демонстрировал свои раны.