Он взял со стола сложный металлический предмет, похожий на астролябию, и тот в его руках ожил, засветившись изнутри. — Мы — ремесленники. Артефакторы. Алхимики. На протяжении веков наш род изучал не саму магию, а то, как заключить ее в материю. Как заставить металл помнить заклинание, а кристалл — хранить энергию. Другие машут мечами. Мы эти мечи куем. Каждый зачарованный клинок в королевской армии, каждый защитный амулет на груди капитана Грейвса, каждое зелье исцеления в сумке брата Терона — все это, так или иначе, прошло через руки или создано по технологиям дома Вал'Терон. Мы не на троне. Мы — фундамент, на котором этот трон стоит.

Я слушал, и у меня по спине бежал холодок. Я понял. Я попал в гости не просто к аристократам. Я попал в дом главных оружейников королевства. И их интерес ко мне был интересом мастера к новому, невиданному ранее металлу.

— Пойдем, я покажу тебе кое-что поинтереснее, чем папины лекции, — шепнул мне Лиам, когда его отец углубился в изучение какого-то чертежа.

Мы вышли на задний двор. И здесь, за высокой кованой оградой, располагался личный зверинец лорда Ариона. Но там были не павлины и не борзые.

В одном просторном вольере, в лунном свете, резвилась стайка маленьких, серебристых лисиц. Их мех мерцал и переливался, делая их почти невидимыми. — Лунные лисы, — пояснил Лиам. — Идеальные шпионы. Бесшумные, невидимые ночью. Их обучают проникать во вражеские лагеря.

В другом, укрепленном камнем загоне, сидел, чистя клювом свои похожие на гранит перья, молодой грифон. Он был еще не в полную силу, но его размеры уже впечатляли. Он поднял на нас свои древние, янтарные, невероятно умные глаза. — Каменный грифон. Будущий скакун для одного из генералов. Их выращивают здесь с птенцов, привязывая к будущему хозяину. Они понимают человеческую речь.

А в отдельном, застекленном и подогреваемом магией террариуме, извивались маленькие, переливающиеся всеми цветами радуги змейки. — Шепчущие змеи, — понизил голос Лиам. — Самое ценное, что у нас есть. Их яд не убивает. Но капля в вине — и самый молчаливый враг расскажет тебе все свои самые сокровенные тайны. Очень полезно в дипломатии и на допросах.

Я смотрел на этих существ. Это был не зверинец. Это был живой арсенал.

Наконец, Лиам отвел меня в мою комнату. Она была огромной, с кроватью под балдахином, письменным столом из темного дерева и окном, выходящим на тихий, сумрачный парк. Роскошь, о которой я не мог и мечтать.

— Располагайся, — сказал Лиам. — Завтра отец, возможно, захочет показать тебе свои мастерские. Ему не терпится… изучить тебя поближе.

Он ушел, оставив меня одного. Я стоял посреди этой огромной, роскошной комнаты. И впервые за долгое время я чувствовал себя не одиноким волком. Я чувствовал себя редким, экзотическим зверьком, которого привезли в клетку из чистого золота, чтобы изучать его повадки.

Пробуждение было непривычно мягким. Не оглушительный удар академического колокола, а тихий, настойчивый стук в тяжелую дубовую дверь. Я открыл глаза, и потребовалось мгновение, чтобы осознать, где я нахожусь. Не в аскетичной келье Багряного Корпуса, а в просторной комнате поместья Вал'Терон. Сквозь щель в тяжелых бархатных шторах пробивался тонкий луч утреннего солнца, рисуя на ковре пыльный столб света. Воздух был прохладным и пах воском, старым деревом и едва уловимым ароматом лаванды.

— Кайл, подъем! — раздался за дверью бодрый голос Лиама. — Отец не терпит опозданий к завтраку, а наши молчаливые друзья из дерева и серебра не умеют держать омлет теплым вечно!

Я встал. Ноги утонули в мягком ворсе ковра. Совершенно иное ощущение по сравнению с ледяным камнем пола в общежитии. Умывшись в фарфоровом тазу водой, которая была не ледяной, а приятно прохладной, я натянул свою простую дорожную одежду. Она казалась убогим рубищем на фоне резной мебели и шелковых обоев.

Малая столовая была залита утренним светом, льющимся из высоких стрельчатых окон. За длинным столом из отполированного до зеркального блеска темного дерева уже сидело все семейство. Лорд Арион с невозмутимым видом изучал какой-то документ с сургучной печатью. Леди Ленора, прекрасная и неподвижная, как изваяние из слоновой кости, смотрела в сад, и на ее губах играла все та же загадочная, неживая полуулыбка. Лиам уже с аппетитом работал ложкой.

Завтрак подавали они. Слуги-големы. Их было двое. Высокие, изящные фигуры, созданные из эбенового дерева, с суставами и инкрустациями из тусклого, матового серебра. Вместо лиц у них были гладкие, яйцевидные набалдашники, не отражавшие свет. Их движения были бесшумными, плавными и пугающе точными. Вот один из них, не издав ни звука, поставил передо мной тарелку с пышным омлетом и чашку с дымящимся травяным отваром. Другой в то же мгновение подлил сок в бокал лорда Ариона. Они двигались в идеальной, жуткой гармонии.