Оглядываюсь по сторонам, никого не видно — мы в слепой зоне и пока накачанный «Малфой» не опомнился, разворачиваюсь к нему. Здоровый черт и тут ввязываться в долгий бой нельзя. Сейчас главное внезапность и ярость, чтобы напугать. Кричать тоже нельзя, иначе сбежится охрана, поэтому бью левый боковой. Вес тела перераспределил на правую ногу, носок левой ноги скручиваю внутрь, при этом поворачиваю вправо. Резкий удар ладонью и противник отпускает пацана. Продолжаю наступать и наносить удары по щекам, по шее, по лбу и все исключительно ладонями. Хлопки звучат как выстрелы. Хорошо бы влепить по яйцам, но тогда у здоровяка не будет шанса убежать. Мелкий уже встал, взгромоздился на машинку и поехал, оглядываясь через плечо. Или он убежал позже? Все как в тумане, не помню толком.

Телефон остается на полке, а мы с Малфоем продвигаемся шаг за шагом вперед, к его машинке. Он блокирует удары, но хлопки громыхают на весь склад. Я уже собираюсь добить его прямым в челюсть, когда он сдается: разворачивается и трусливо бежит. Вскакивает на свой аппарат и жмет на газ. Проносится мимо не оглядываясь, если честно я подумал, что будет таранить, но силы духа у него не хватило.

— С-с-с-сп-с-с — пытается поблагодарить Витька, но я поднимаю руку и кричу на него:

— Тихо!

Он замолкает и вдруг начинает плакать. Прислушиваюсь.

— Что это за шум? Ты слышишь мяуканье?

3.

Звуки доносились сверху. Витька начал мычать и я зажал ему ладонью рот. Прислушался, вглядываясь в темноту наверху. Там на уровне третьей-четвертой полки все густо-пусто заставлено мешками и видно плохо, но движение точно было.

— Это он, — говорю я и убираю ладонь, — только не кричи от радости. Наш билет на выход мяукает на третьем уровне.

Больше это было похоже на шипенье, чем на мяуканье, но какая разница. Главное, что я увидел мелькнувшую четвероногую тень. Это точно не случайный голубь залетел, курлыканье этих гадов я всегда узнаю — достаточно терроризировали мой балкон в свое время.

— План такой, шеф, — говорю. — Я лезу наверх за кошаком. Ты стоишь внизу и страхуешь меня. Если упаду — вызываешь скорую, если кот мимо тебя побежит — ловишь его. Понятна моя речь?

— П-п-п понятно. М-м-м- может н-н-не надо?

Вздыхаю и смотрю вверх, прицениваясь. Витька ждет ответа, смотрит преданными глазками верного пса.

— Надо, — говорю, — Федя. Ты жрать хочешь? Спать хочешь? Вот и я хочу. Поэтому нужно рискнуть.

— К-к-кис, — неожиданно начинает Витька.- Кис-кис-кис-кис.

Он даже перестает заикаться, а у меня появляется надежда. Ну а вдруг? Это ведь магическое звукосочетание для кошака. Вдруг он услышит и слезет сюда, к нам. Мне, если честно, страшновато опять карабкаться наверх. Высоты не боюсь, но инстинкт самосохранения никуда не делся.

Я прислушиваюсь к звукам: тишина. Кот как будто замер, выжидая. А может попал под гипноз кис-киса? Через секунду вниз летит маленький пакетик фасованного корма и как бомбочка взрывается у наших ног. Кругляшки корма рассыпаются градинами по полу. Витя замолкает.

— Не сработало, — говорю я и разминаюсь, — хитрая тварь. Главное, внизу не упусти. Постараюсь его сбросить, у кошек все равно девять жизней, а то пока я слезу, он меня исцарапает всего до сухожилий. Кажется мне, там демон из ада, а не домашний мурлыка.

Как же я был прав.

Страх смерти или страх опозориться? Вечный мой вызов. Мое проклятие, можно сказать. Помню гостил я у бабушки в селе, лет восемь мне было. А у нас перед домом огромное дерево росло. Я любил залезть (невысоко) и сидеть там среди веток, книжки почитывать. Спокойно, ветер обдувает ласково, никто не трогает и улицу видно, как на ладони.

Только пацаны местные появляются, я уже к ним бегу. Хотя обычно они подходили и снизу вверх смотрели и звали, чтобы слезал быстрее — неотложные дела есть.

А одним ясным солнечным днем явился Толик — местный парень, не из нашей компании, старше лет на пять. Для нас это почти мужик. Стоял он и на меня смотрел, а потом назвал «сцыклом». Да, грубоватый парень. Он сказал, что я могу только красоваться перед пацанами, а сам засел на уровне забора — на самой толстой ветке и выше подняться мне слабо. Местные пацаны на такие высоты лазят, что городским и не снится.

Теперь я понимаю, что он меня подначивал и дело было вовсе не в трусости. Просто не любил он не местных, глаженых, ухоженных мальчиков, так как сам был обычным грубым сельским пацаном. На понт он меня брал из подлости, а я позволил себя обмануть из гордости.

Полез я наверх довольно бодро, под одобрительные возгласы друзей и подначивания Толика. Поначалу всё шло хорошо: ветки крепкие, листва скрывает высоту, ветер обдувает со всех сторон. Потом началось: ветки все тоньше и уже, опираться о них не страшно, но нога соскользнуть может легко. Оглянувшись я заметил, насколько маленькими стали фигурки друзей. Посмотрел вниз и чуть руки не отпустил, такая притягательная была бездна. Ласковый и добрый ветерок превратился в злобные холодные плети, которые хлестали по телу, а ствол дерева шатался так, что казалось сейчас сбросит перепуганного мальчика вниз.