— Что случилось? Директор лично следил за этим инвалидом по камерам. Он видел как этот «шарился», но давал ему шанс, ещё один, и ещё один, бля. «Он же инвалид», — кривится рыжая. — А «инвалид» бросил машинку и ходит кругами по складу! Между рядами неубранного мусора лежит уже столько, что работники проехать не могут! В офисе закончилась вода и никто не привозит! У программистов ведро забито пластмассовыми стаканчиками и перевернулось, лужа растеклась по полу. Мусор скоро вонять начнет, а этот дебил ходит здесь с тупым видом.

— Полегче на поворотах, — говорю я, — у человека телефон украли… он искал.

— Да кого е… его телефон, когда работа не делается! Директор смотрел как вы сговорились и в слепую зону спрятались! Он долго ждал, когда вы приступите к работе! Оба! Я лично просила вас не увольнять, шизики.

— Он не-не-не-не

— Успокойся, Витька, сам за себя могу постоять. Телефон мы искали, ясно? У меня норма сделана, сверх нормы — это по желанию. Он сейчас пройдется и всё уберет, что не успел.

— Поздняк метаться, — вмешивается толстяк, и я шагаю к нему. Он сжимает губы и бледнеет, но не отступает. — Только тронь. Здесь тебе не дом. Ты здесь никто. Быстро вылетишь с работы и из жилья.

— Так я ещё не вылетел?

— Пока нет, — говорит толстяк, и я отступаю.

— Тогда ладно. («Жаль», — думаю про себя.)

— Но домой вы сегодня не пойдёте.

Витька охает и у меня бурчит в желудке, напоминая, что мы отработали почти двенадцать часов.

— Почему?

— Директор дает вам последний шанс. Или увольнение, или остаетесь и ищете кота, который товар портит. Слышали о таком?

— Мы двенадцать часов отработали. Сколько нам еще здесь сидеть?

— Пока не поймаете. Чем быстрее, тем лучше. Ну или на увольнение. Можете хоть сейчас выйти на улицу. Никто не держит. Ясно?

Я промолчал. Чего тут говорить? Делай добро и бросай его в воду.

— Ясно? — повторил толстый и его голос уже не дрожал, он чувствовал слабину, которая может дать течь.

— Й-й-й—я-я-я-я- ясно, — выдавил Витька. Толстый с рыжей смотрели на меня и кажется они ухмылялись.

— Михаил, вам ясно? — нарочито вежливо переспросила баба. Всё как в тумане. Вон Витька смотрит на меня с надеждой и страхом, скрючился как гоблин в банке Гринготс. Вон два жирных силуэта передо мной. Один ярко-белый, другой ярко-рыжий. Вон темнеют фигуры случайных слушателей за их спинами. Теперь я знаю, что такое унижение.

— Найдем вашего кота, — говорю, скрипя зубами, — а как домой добираться? Автобус уйдёт.

— Можете пешком, до утра доберётесь, — объясняет рыжуха и она ухмыляется, — или с этой сменой уедете.

— Так ведь сутки на работе. Нам заплатят за это время?

— Уверен, что нет, — говорит толстяк, — директор очень зол на вас двоих. А желающих на место овердохера.

— Я сегодня кое-что понял, — говорю вздыхая, — как в Южном парке. Кредиты — это зло.

1.

Да, неприятно было. Толстяк выиграл раунд с разгромным счетом. А еще бы не выиграл, когда у меня такая «команда-победитель». Мальчик-инвалид и я.

Рыжая свалила в закат, её позвал директор и что-то кричал вдалеке. Показывал в экран карточку и округлял глаза. Наверно тоже штрафовал — хоть какая-то радость прилетела в эту смену, с рыжей не убудет. Она тут же унеслась прочь, забрав с собой запах кофе, даже толстяк выдохнул незаметно — тоже ее боялся.

Свидетели неприятной сцены разъехались, когда он им насовал матов по самую панамку. Мы с другом ждали дополнительных инструкций.

'Значит так. Кота видели в разных местах склада. В основном он здесь крутится, но так-то — там где корм, там и кот. По земле ходит редко, иначе давно бы его пацаны переехали. Поэтому задирайте головы повыше и ловите движение на паллетах.

Машины вы обязаны вернуть через двадцать минут, заходит вторая смена и им нужно работать. Дальше пешком или ищите лишний аппарат. Если кто-то выпрыгнет на перекур или на обед — забирать машинку нельзя, на камерах все видно. Так что желательно найти кота сейчас, пока у вас есть средства для передвижения.

До утра нужно шерстяного гада вычислить, иначе директор четко сказал — документы на увольнение. Желаю удачи'.

Толстяк улыбнулся и развернул свою колымагу. Мы с Витюхой остались одни.

— Пи-пи-пи-пи…

— И не говори, — перебил я коллегу по несчастью, — полный пи… Мы с тобой мой друг попали очень «некисло».

В животе забурчало и я понял, что страшно хочется есть. Судя по лицу Витьки он думал о том же.

— Погнали на кухню, нужно перекусить. Через десять минут все равно сдавать моторы. У тебя есть чего пожрать?