Глава 10. Лесной отшельник

Тот, кто сказал, "своя ноша рук не оттянет", явно очень редко занимался переноской тяжестей на расстояние - ибо придумывать поговорки совсем не то, что камни ворочать. Впрочем, у Йосу тоже не было такого опыта, да и поговорки такой он не слыхал.

Как бы то ни было, но когда пыхтящий и уставший Йосу добрался до границ леса, позади осталось не более трети пути домой, а на небе уже высыпали первые звезды.

Отерев пот со лба, мальчик вступил под темные своды леса.

И тут снова заговорил с ним высокий куст - и перед Йосу в свете угасающего дня предстал уже знакомый лесной отшельник в своем соломенном плаще, из которого во все стороны торчали сухие ветки.

– Ну теперь-то, малыш, ты не откажешься у меня заночевать?

***

Те, у кого есть дети, отлично знают, что растут дети неравномерно, а уж взрослеют и того страннее - еще вчера он слушал тебя с открытым ртом, а нынче метко и остроумно шутит тебе в ответ...

Йосу за один длинный день успел пережить массу невероятных событий, многим из его односельчан не выпадавшим и за целую жизнь.

Вторжение чужеземцев, путешествие через ночной лес со злобными духами, встреча с лесным отшельником и бродячим певцом, аудиенция у Князя - и смерть сюзерена прямо на глазах мальчика, чудо и резню в замке. От того и повзрослел Йосу рывком, мгновенно, сам не заметив как.

И сейчас, возвращаясь домой, с полновесной реализацией детской мечты, лежащий в буквальном смысле на плечах, мальчик был осторожен и рассудителен как улитка, притормаживающая на поворотах...

***

– Слыхал я историю, Отшельник, что люди, зашедшие гостить к лесным духам, возвращались домой через многие годы...

Отшельник искренне и беззлобно расхохотался.

– Как же ты, такой осторожный, решился отправиться в такое опасное путешествие?

– А моего желания никто и не спрашивал, - ворчливо ответил Йосу, аккуратно опуская на дорогу мешок и вытирая лоб.

– Так и я вовсе не зловредный дух, а вполне человек...

– А коли ты человек, так чего в лесу живешь?

Йосу вознамерился во что бы то ни стало донести до дому драгоценную ношу княжеского риса и потому проявлял поразительное здравомыслие. Но и Отшельника были свои резоны, из-за которых он поджидал Йосу у дороги.

– Когда я здесь поселился, мальчик, поблизости еще не было ни замка, ни деревни. Так с тех пор и повелось... Люди сами по себе, а я сам по себе... Так не пойдешь в гости?

– Не пойду!

– А ведь обещал...

Йосу поскреб затылок. То, что Отшельник звал его в гости на обратном пути, он помнил, а вот сказал ли он сам что в ответ... Обманывать старших было нехорошо. Это Йоши знал твердо. И тогда он честно сказал: "Не помню я, чтоб так уж точно обещал..."

– Домой я тороплюсь, уважаемый старец. Матушка моя, поди, уж глаза выплакала на дорогу глядя...

– Такое отношение к матери весьма похвально, мальчик Йосу. Но спроси свое благоразумие - стоит ли идти через лес, полный ёкаев, ночью, да еще под дождем, который намочит твой драгоценный рис?

– Каким дождем?

И тут первыми гулкими каплями по листьям ударил ливень...

***

Жилище отшельника было странным - пещера не пещера, хижина не хижина, так - серединка на половинку.

Землянка под корнями давным-давно рухнувшего гигантского дуба.

Судя по толщине комля, его желудь был одним из первых, пустивших корни в землю Островов, поднятых богами. Но и рухнул он, видимо, тоже давненько, ибо ствол изнутри почти полностью истлел и отдавался гулким эхом на стаккато капель и шелест листьев на ветру.

Путь от мощенной дороги к обители Отшельника оказался недолгим, но Йосу почему-то понимал, что сам бы он эту тропу никогда не отыскал и не отыщет. К дому лесного аскета не вели тропинки, а кусты и ветки словно расступались перед путниками и смыкались за их спиной в быстро густеющей темноте.

Внутри оказалось неожиданно уютно.

Стен не было видно из-под циновок, сплетенных из разноцветных трав. Такими же мягкими циновками был устлан пол. Очаг, прогоревший за время отсутствия хозяина, под его дыханием мгновенно зарделся углями и облизнул пламенем подложенные дрова. Не успел Йосу оглянуться, как медный котелок над очагом забулькал закипевшей водой.

Йосу взглядом выбрал стоявшую у очага глиняную чашу, зачерпнул ею щедрую меру белого крупного риса из заветного мешка, и протянул хозяину.