Мы с Михой сидели в очереди в процедурный, когда увидели её.

Как мы потом узнали, девчонку звали Вика. На вид ей было лет десять или около того.

При одном только взгляде на неё прошибал холодный пот. И дело здесь было не в том, что, когда Вика только появилась, на ней была лишь ночная рубашка — вся изодранная и в крови, а на ногах стоптанные мужские боты. И не в том, что она была вся в чём-то измазана, а волосы на голове слиплись и потеряли цвет. И не в зловещего вида плюшевом медведе, в которого девочка вцепилась обеими руками так, будто он был величайшим в мире сокровищем.

Конечно же, жуть брала от полубезумного взгляда исподлобья. Казалось, что на нас смотрит не человек, а бешеная тварь из какой-нибудь лесной чащи. Пугала и сгорбленная осанка девочки, словно ей на плечи давило нечто невидимое.

Как нарочно, стоило девчонке показаться, и раздался треск: по всему этажу замигали лампы дневного света.

Миха чуть слышно выругался и ткнул меня локтем в бок, привлекая внимание, хотя я и без того всё прекрасно видел.

Девчонку вели, придерживая за локти, два санитара, а сзади маячил длинный полицейский. Вокруг его покрасневших глаз пролегли тёмные круги, от чего в неровном свете мигающей лампы мужик немного походил на покойника.

Миха снова выругался.

— Смотри, у мента рука в крови! — прошипел он мне на ухо.

Я опустил взгляд чуть ниже: в самом деле, рукав форменной куртки был кое-как задран к локтю, а из-под него виднелись сикось-накось наложенные бинты. И следы засохшей крови на них.

Девчонку провели мимо нас и без очереди запихнули в процедурный кабинет. Конвой увязался следом.

Нельзя сказать, чтобы мы слишком расстроились из-за этого, — всем, кто тогда стоял на уколы, не терпелось обсудить зрелище.

— Видал? Деваха явно кого-то завалила! — с восторгом выпалил Миха. Он не отрываясь смотрел на дверь процедурного и дышал, как после бега.

Люминесцентная лампа над нашими головами затрещала в последний раз и погасла. Коридор погрузился в полумрак. Только впереди, через четыре кабинета от нас, горел свет.

— Может, на неё собаки напали, — предположила Соня из четвёртой палаты. Соне было двенадцать, но выглядела она уже лет на четырнадцать, а при нынешнем освещении на все пятнадцать. Соня была самой красивой девочкой на этаже, и одно только это обычно придавало её словам дополнительную убедительность. Чёрт, да я сам иногда слушал её чуть не с открытым ртом, какую бы дичь она ни несла.

Но в этот раз никто не поверил.

Хотя бы потому, что история с убийством звучала куда интереснее и страшнее каких-то там собак.

— Ес-сли бы это б-были с-собаки, то её с-сюда бы р-родители притащ-щили, а не копы, — заметил Хали-Гали. Он стоял, подпирая плечом стену, и временами семенил на тощих, как спички, ногах. Скрюченные руки Хали-Гали держал у груди.

Соня бросила на него высокомерный взгляд и сложила губки бантиком.

— Да ты видел её вообще? — чуть погодя хмыкнула Соня. — Вся покусанная и исцарапанная, типа её чуть не сожрали.

— Ага, — хмыкнул Миха и почесал белёсый затылок, — чихуахуа. Ты где таких собак маленьких видала? Её явно покусал какой-то бешеный хомяк-убийца. Когда она завалила его хозяев!

Соня сжала губы в линию и, сощурившись, посмотрела на Миху. Тот прикинулся, что из-за темноты ничего не видит.

— Надеюсь, её не ко мне в палату положат, — буркнула девушка.

— У вас же все койки заняты, — сказал я.

— Машка сегодня на выписку. Блин, вот надо ж её было именно сегодня?

— Подожди, не кипишуй. Может, ещё обойдётся, — попытался подбодрить я, но не вышло.

Соня сложила губки и посмотрела на меня так, будто я не понимал очевидных вещей. Типа куда ж ещё класть, как не в такую козырную палату, как четвёртая?

Я подтянул живот и стоял так, пока девушка не отвернулась от меня. Тогда я смог немного выдохнуть.

— Чего ты там копаешься? — тем временем спросила Соня у Михи, который нервно водил пальцем по экрану мобильника.

— Ищу, мож, где про эту деваху написано.

— Логично, — согласилась Соня. — Где ищешь?

— ВК и ТГ.

— Ок, я тогда ещё кое-где пошарю, — кивнула девушка.

Внезапно из-за двери раздался истошный визг, потом топот и приглушённые голоса. Что-то стеклянное упало и разбилось вдребезги. Передвинули что-то тяжёлое. Хлопнули чем-то деревянным.

Мы переглянулись.

— Точно говорю: девка — притыренная, — авторитетно заявил Миха и засунул телефон в карман старых треников. — Кстати, в тырнете про неё пока ничего нет.

Дверь процедурного приоткрылась, и оттуда показалась всклокоченная медсестра. Накрахмаленный колпак сбился набекрень, а на правой щеке явно обрисовывались очертания пятерни.