«И я на него уже ответил. Страх у скверны? Я был там, когда случился всплеск, когда скверна бушевала, выплёвывая из себя порождения как бурдюк лишнюю воду. Реки, горы, луга, холмы — она всё поглощала, выплёвывала и поглощала вновь. О каком страхе вы вообще говорите? Да вы хоть способны представить скверну в её истинном облике? То, что здесь, на простых материках — лишь её тусклая тень!»

«Поэтому и запрещено приближаться к порче. Запрещено пользоваться ей. Но ты, названный Лик’Тулкис», — скрипучий голос замолк, будто наслаждаясь чем-то. — «За месяцы до твоего прибытия, некто сулин, названный схоже с тобой, ходил к проченному месту. Мы смотрели то место. Нет части нежити. Она идёт за тобой?»

Я молчал, буравя взглядом драконов. Как они смогли узнать о церковных делах? Ладно ещё узнать о проведении нуррасии Антанской макиры, исследование церковниками того скверного места, где стоит нежить из бывшей армии остроухих. Но как они узнали об имени исследователя? Неужели, у драконов есть свой осведомитель в церкви, или же церковники сами донесли ксатам, а тем передали драконам?

«Молчишь? Это достойное тебя поведение», — скрипучий голос усмехнулся. — «Твой запрет и твоё наказание, поражённая порчей земля тебе недоступна. На двух свободных от порчи материках запрета тебе нет, названный Лик’Тулкис. Нам нет нужды гадать. Ты подобен своей матери, хоть нежить к ней не шла. Ты хотел лететь к таким местам – так лети. Ты хотел стать сильнее — так становись. Приди к нежити, пускай она идёт к тебе. Пускай гордыня затмит тебя. Пусть она сожжёт тебя дотла».

«Этот пожар потухнет, пока до меня очередь дойдёт», — я раскрыл крылья, их напитала магии. Но меня никто не попытался остановить, окрикнуть или хоть что-то сказать вслед. Даже электрический гул в сознании от множества открытых каналов мыслеречи, и тот пропал.

Я набирал высоту, летя на запад, откуда прилетел несколько часов назад. Подо мной остров ксатов, горы сменялись редкими ровными лугами и холмистыми предгорьями, портовыми городками и рыбацкими халупами на жёлтом песчаном берегу, и водой океана. На запад предстояло лететь недолго, километров сорок, а потом довернуть северней, летя несколько наискось. Северный и южный свободные от скверны материки, по давнишним рассказам мамы, расположены не строго друг над другом, а несколько смешены вбок. А между ними крупный остров, практически в центре, размером с небольшой континент.

Не спеша набирая высоту и скорость, постепенно отлетая от острова ксатов — я вообще ни о чём не думал, я очистил сознание, освободил от мыслей. И я даже не думал смотреть на юго-запад. А если и смотрел, то на секунду, как бы озираясь. Лишь когда я отлетел на сорок километров, оседлал попутный ветер, шире расправил крылья и позволил ему нести себя — только тогда осмелился глянуть на юго-запад. И вздрогнуть.

Не знаю, получилось ли обвести старых маразматиков вокруг хвоста, и сработал ли мой блеф. Прямо я ничего не говорил и даже не врал. Ведь скверна действительно без всякого страха поглотила горы, реки и прочее. Я говорил чистую правду. Но ведь я видел место, которое скверна как бы боялась; я ходил по землям, которые скверна даже после всплеска не смогла поглотить; я жил в том месте.

Что же такого необычного в той горе, что драконы выискивают нечто похожее? Неужели, ради поисков они и отправили со мной ту группу самоубийц? Боюсь, на эти вопросы я могу только гадать. Но одно я знаю наверняка: от меня эти горделивые, напыщенные твари ничего и никогда не узнают. Никогда.

Хотя, кое-что одно от меня они, всё же, получат. Старший маразматик сказал, что мама презрела запреты и тоже убивала нежить, чтобы стать сильнее. Слова о том, что к ней не шла нежить излишни, мама не была осквернена, она использовала разную магию, да и нежить идёт только ко мне. Но неужели, из-за убийств нежити, из-за этого нарушенного запрета все драконы возненавидели маму, и нашу семью следом?

Стоило мне задаться этим вопросом, как у меня чуть крылья не сложились от безумного домысла. Я до сих пор не могу понять, как вообще работает «система» в этом мире, базовые принципы знакомы ещё с прошлого мира, но магия всё усложняет. Но, вдруг, из-за своего непомерно высокого уровня мама как-то получила возможность воплощаться в ксата, минуя процедуру с камнем души? И эту особенность передала нам с сестрёнкой, в виде дополнительного достижения. Мама ведь тогда говорила, что боги, якобы, могли улыбнуться нам.

Неужели вся эта ненависть, всё происходящее — оно из-за этого? Не знаю, так ли это, но если окажется правдой — то абсолютно все драконы действительно кое-что от меня получат. Они получат от меня исполнение клятвы. Потому что я клянусь, что вспорю им животы и выпотрошу их утробу!

Сейчас я такого сделать не смогу, мне искать семью надо, да и любому старому дракону достаточно чихнуть, чтобы меня размотало в труху. Но всю жизнь быть слабым я не собираюсь.

Глава 5

Океан с высоты в три километра похож на сине-зелёное блюдце, в редких царапинах серых, жёлто-белых и бело-зелёных линий островов. Редко когда больше футбольного поля, без леса и травы, а где растительность была, то животных там не находилось. Многие острова с крутыми каменистыми берегами, редко когда берег был пологим. И на всех островах не было ни ручьёв, ни речушек. Именно поэтому их игнорировали огромные торговые флотилии.

Двумя линиями курсируя между островом ксатов и северным материком, корабли отходили от острова ксатов линией светло-коричневых точек на сине-зелёном блюдце, и лишь спустя несколько дней разделялись, группами плывя к западным, восточным и южным берегам материка. И наоборот, от материка плыли разрознено, собираясь ближе к острову. Где пять, десять, двадцать и даже тридцать кораблей с тремя мачтами, широкими парусами и длинными корпусами. На средней мачте у каждой группы развевался флаг своего цвета: красный, синий, фиолетовый, чёрный, и многие другие. Но, неизменно, на каждом флаге один и тот же символ — глаз с вертикальным зрачком, сжимаемый зубастыми челюстями.