— Второй этаж для прошедших экзамен, и по рабочему приглашению. Первый для учащихся по контракту, — отчеканил Клаус, когда провёл меня внутрь здания через крыльцо с широкой дверью и длинный коридор.

Главный холл просторен, из него по бокам проходы ведут в большие залы: обеденный и учебный. В дальнем углу холла деревянными ширмами огорожено пространство, с мягкими креслами и столиками, там несколько учеников вальяжно выдыхают оранжевый дым и забивают новую порцию табака в трубки. По бокам главного зала две лестницы аккуратно поднимаются на второй этаж. Ещё из главного холла вело пять небольших коридорчиков: два со стороны входа, и три с противоположной. В каждом из них лишь по две двери в просторные апартаменты с печкой в главной из двух комнат.

— Размещаешься здесь, — Клаус показал на одну из дверей, открыл её ключом и передал его мне. — За ужином обратись на кухню, там предупреждены. Завтра тебя ждут в магистрате, спустя час после завтрака. Тебе разрешён проход в архив, дежурные предупреждены. Все вопросы задавай распределителю.

— Один вопрос я хочу задать тебе. Попасть на тренировки к матонам можно?

— Это решать магистрату, — отчеканил матон, но мимолётно кинул взгляд куда-то на север. — Твои возможности при тебе? Случай трёх лет, на арене.

— Всё так же при мне, — я усмехнулся, ведь Клаус спрашивал про мои отношения с порождениями.

— Этой зимой нам бы пригодились твои возможности.

Клаус ушёл. Я вышел за ним на улицу, где стоял невольник, обхватив руками грудь и подрагивая от холода. Парнишка стучащими друг о друга зубами спросил разрешения переносить вещи. Я молча подхватил самый тяжёлый рюкзак, парню передал лёгкую сумку с одеждой. Тот аккуратно принял её, изумлённо смотря на рюкзак в моей руке.

— Тебе ещё долго работать? — спросил я у парня, когда вещи были перенесены в главную комнату.

— Ещё подвоз припасов в ваше житие, господин, — проговорил парень, наслаждаясь теплом помещения.

Я протянул невольнику полную флягу, предложив чуть-чуть согреться: ногти на руках у бедолаги посинели, а нос стал практически белым. Парень отнекивался, но я приказал сделать глоток. Тот аккуратно взял флягу и неуверенно поднёс горлышко ко рту, скривился, но посмотрел на меня с мольбой. Я кивнул и получил назад флягу в четверть опустевшую.

* * *

На завтраке все столы в обеденном зале были разделены на правую и левую половину — для контрактников и прочих учеников. Пятнадцать первых, и сорок вторых. Все несколько удивились ксату, но за вчерашний день слухи обо мне разошлись по общежитию и особо сильной реакции не было. Я по привычке выискивал отдельный стол, но на стороне контрактников их только четыре, и за одним из них сидело трое учащихся. Четвёртое место, накрытое и готовое к трапезе, пустовало.

Во время завтрака ученики хоть и поглядывали на меня с интересом и невысказанным недовольством, но разговаривать не пытались. Именно поэтому я с удовольствием позавтракал и на минуту вернулся в свои комнаты, кое-чего прихватить. А перед выходом кинул задумчивый взгляд на двойные створки как от кухонного шкафа, вмурованные в стену кабинета покрытые рунами и печатями.

О значении створок я спросил у мага-распределителя, к которому направился сразу после завтрака. Маг окинул меня удивлённо-презрительным взглядом, но о значении створок объяснил, как и принял моё заявление на личного невольника, пообещав, что к обеду указанный подросток будет ждать в общежитии.

После распределителя я решил не рисковать, отложив поход в одно неприятное место на потом, и направился к дверям здания магистрата. Дежурившие на входе матоны сразу впустили меня внутрь. Входной холл всё так же украшен гобеленами и картинами, на полу ковры, на стенах магические светильники и свечи, в каминах огонь жадно облизывает поленья, а проходящие маги едва скрывали презрение, кидая недовольные взгляды в мою сторону — всё это окружало меня больше получаса, пока на лестнице не раздалось глухое постукивание.

— Добрый день, господин магистор, — сказал я и чуть кивнул, соблюдая этикет академии. Противный настолько, что хотелось отрезать себе язык, но я вынужден его соблюдать.

— Лик’Тулкис, ты готов предоставить магистрату всё необходимое о вашем обучении? — спросил остроухий маг.

— Да, господин магистор. И даже несколько больше.

— Поднимайся следом, — маг с привычно надменным взглядом развернулся и отправился по лестнице на третий этаж. Одет ратон в красную мантию с серебряной вышивкой, с паранаей на плечах, гримуаром и жезлом на поясе, а в руках привычный толстый деревянный посох, спирально закрученный наверху с белёсым ядром в центре.

В длинном коридоре третьего этажа лишь одна дверь. Двойная и из белого дерева, она покрыта светящимися рунами и печатями, а по бокам от неё неподвижно дежурят два матона. «Чувство магии» не показывало, что за дверьми кто-то есть, но мы с магистором молча ждали приглашения.

— Проходи, Кузаун. И Кта’сат тоже, — раздался сухой голос из кабинета, следом руны и печати на дверях погасли. В этот же момент «Чувство магии» уловило светящуюся звёздочку внутри помещения. В дальнем углу просторного кабинета, за широким рабочим столом восседал остроухий старик. Седая борода свисала до груди, белая мантия расшита золотыми нитками, а посох в руках такой же закрученный, и с ядром хитца.