— Не кричи, — я зажмурился от вспыхнувшей боли в висках. Такое чувство, что кто-то нехороший металлическим ёршиком соскабливал с моего мозга мои же извилины.

— Ой, да, простите, — девочка извиняющее поклонилась и показала на дверь в умывальную. Там стоял деревянный таз с разведённой тёплой водой. — Всё готово, господин. Другие ученики уже завтракают.

— Принеси его сюда, — я небрежно махнул в сторону обеденного стола и отправился умываться.

Позавтракать я не смог — в рот и кусок хлеба не лез. Голова болела жутко, а ещё сухость во рту неприятная стояла, и глаза слезились. Единственное, что я смог сделать — с удовольствием выпил травяной отвар. От горячей жидкости меня передёрнуло, боль чуть уменьшилась.

— Ты завтракала? — спросил я у Улы.

— Да, господин. У вас нас кормят лучше. Каша и хлеб, — с довольной улыбкой проговорила девочка. Я показал на нетронутую кашу с мёдом и кусочками сыра, белый хлеб и сваренное яйцо. — Вы не будете? Вы заболели, господин? — я в ответ покачал головой, и жестом показал девочке ответить на вопрос. — Буду, очень буду.

— Вот и ешь. Только сперва принеси ещё отвара. И во флягу набери, — я показал на кофейный столик около кресел, где рядом с опустевшей широкой бутылью от Туранского коньяка лежала фляжка.

Я ушёл в личное помещение, совмещённую с кабинетом спальню, где выудил из мешочка одно из бодрящих яиц. Горькое, оно едва разжёвывалось, и очень скоро меня оно взбодрит. Но ещё и притупит боль.

Минут через пятнадцать похмелье отступило, только чуть подташнивало — но воспоминания вчерашнего дня затянуты дымкой. После разговора с Густахом я непонятно как добрался до лаборатории тёмного эльфа, но толком ничего не обсуждал. Я думал только о лежавшей в кармане серебряной палочке. Хлар’ан понял мою задумчивость и отложил все разговоры, и лишь сказал, что на занятия с ним нужны два дня минимум, но лучше три.

В магистрате меня ждал Клаус, для обсуждения тренировок. Что в случаях с нежитью на материке скверны, что в стычке с оруками и прочим — я слишком полагаюсь на подарок Кагаты. Это недопустимо. Меня интересовали самые тяжёлые тренировки, но от них должна быть польза.

Из магистрата я вышел с предчувствием, что до весны доживу едва ли. День тренировок и день разговоров с Густахом или Кузауном, день тренировок и день разговоров, день тренировок и три дня занятий с Хлар’аном, а после два дня самостоятельной подготовки к занятиям. И в таком темпе я проживу пять месяцев, или пятнадцать раз по десять дней.

Тёмный эльф с тёмно-синей кожей и пепельными волосами, обыкновенно красной радужкой для своей расы и такими же чуть закручивающимися заострёнными кончиками длинных ушей — Хлар’ан дожидался меня в своей лаборатории. На каждом пальце эльфа по кольцу, запястья в браслетах, на шее цепочка с камнями, в ушах серьги. Все эти украшения контрастировали с запачканной робой, на поясе которой висел гримуар и жезл с костяной сердцевиной. Меня она должна нервировать, это же кость от одного из синих драконов — но мне плевать на его судьбу.

Зайдя в лабораторию с кучей всего и вся для абсолютно любых изысканий, я сразу снял с плеч рюкзак, поставив его на ближайшую табуретку. Мельтешащим взглядом Хлар’ан пробежал по мне, ненадолго остановившись на кинжале, заинтересованно глянув в сторону рюкзака.

— Сегодня чувствуешь себя лучше? — спросил тёмный. Я кивнул и рассказал, что занятий у нас с ним будет три дня подряд.

— Лучше бы четыре, некоторые зелья надо долго настаивать.

— После будет два свободных дня, могу на них приходить. Когда приступим к изучению «разумений»? Я скопил единицы «величий».

— После жезла. Академия хоть и многое может, но подопытных зверей так просто не взять. Нужно время, чтобы магистрат утвердил заказ. У тебя всё готово для жезла?

Я передал тёмному список «умений» для жезла, и достал всё необходимое: сердечную жилу гоблина-чемпиона вместе с результатом оценки, подготовленный золотым аналогом жиаклитский стебель с листком оценки. И выложил россыпь украшений и драгоценных камней, полученных на материке скверны, вместе с кинжалом в ножнах, украшенных золотом и камнями.

Тёмный проигнорировал листы с оценками, взял одно из колец и иронично улыбнулся.

— Когда я предлагал тебе пользоваться моей мастерской, то вовсе не предлагал взорваться вместе с ней, — тёмный положил кольцо к остальному. — Ты не очищал их в церкви. Они источают скверну, ни одна известная разумным печать не выдержит этого.

— Есть какие-то неизвестные? — спросил я, на что тёмный хищно прищурился. — Кольца и прочее не подходят?

Хлар’ан достал с нижней полки одного из стеллажей небольшой ящичек. В нём золотые, серебряные, медные, платиновые и прочие полоски, россыпи камней, золотые и серебряные нити, проволоки всяких металлов и прочее. Тёмный вытащил на стол несколько серебряных широких полосок и крупный изумруд размером с фалангу большого пальца.