— Или…

— Или сама судьба нам послала тебя. Про волков мы всё знали, хотели тебя проверить. И ты прошла проверку, Инга. Надеюсь, ты понимаешь, что мы хотим сделать с волками?

— Понимаю. Но это безумие! Как ты себе это представляешь? Мне сесть с ним за стол переговоров?

— Не передёргивай. С собакой получилось, и тут получится.

Я хотел возразить, но Борис меня быстро перебил. Он сказал:

— В волчьей стае всегда есть главный. Как в нашей команде. Поймай меня и что вы будете делать? Правильно: разбежитесь кто куда.

Очень иронично, но тут он прав. Мы позволили себе чуть посмеяться, после чего Борис продолжил:

— Мы должны поймать вожака. Поговаривают, что во время каждого нападения на ферму, люди замечали белого волка, стоящего недалеко от леса. Он был раза в два больше обычного волка, и всё, что он делал — стоял и наблюдал. Инга, ты должна овладеть его разумом, как это сделала с собакой.

План — заебись! Тут не поспоришь. Но вот откуда у Бориса такая во мне уверенность? Я прекрасно вижу, что мужик мне доверяет, верит в меня. Нет, я не спорю, мне приятно. Я никогда не испытывал такого внимания со стороны старшего поколения, но всё же я считаю, что идея обречена на провал. Это самоубийство! Жалкой кучкой мы прёмся в логово волков с одним козырем — я!

— Я заметил промелькнувшее сомнение в твоих глазах, — сказал Борис. — К сожалению, иначе мы не можем. Забери я всех людей из деревни на это дело и при первой же атаке «Труперсов» нам некуда будет возвращаться.

Огромная мужская ладонь ложится мне на плечо. Пальцы сжимаются. Мужчина одобряюще меня потряхивает. Его лицо излучает уверенность и надежду. Он заглядывает мне в глаза и говорит:

— У нас всё получится!

Я надеюсь.

— Нам нужно поймать только одного волка.

— Я всё поняла.

— И стая станет нашей. Ты понимаешь, какая сила окажется в наших руках?

Понимаю.

— Наша армия станет в разы сильнее. Это станет болезненным сюрпризом для «Труперсов»!

Борис хотел произнести больше громких заявлений, но он резко заткнулся. Пришлось оторвать взгляд от пляшущего пламени. Смотрю на Бориса — а он уже храпака даёт. Такая нудятина должна была меня первым дело срубить, а тут вон как получилось. Да, вот она — сила слова. И слона завалит на бок. Смачно зевнув, сам погружаюсь в сладкий сон.

Сколько спали — не знаю, но утро выдалось тяжёлым. Собачий лай болезненными ударами обрушился на мой мозг, резко выбив меня из сна на самом интересном месте.

Пич стоял возле меня, тупо гавкая мне в лицо. Тупая псина! Что еще за нахер!

Вместе со мной начала оживать сонная поляна. Мужчины скидывали тканевые пледы, с недоумением оглядываясь по сторонам. Первым завыл тот, что с серьгой в ухе:

— Что случилось?!

Он вскакивает на ноги. И как псих начинает дёргать головой во все стороны, ожидая опасности от каждого куста, от каждой ветки. Как еще не стал махать мечом — загадка! Хотя справедливости ради, я и сам напрягся.

— Пич, что случилось? — спросил я.

— Запах смерти. Свежий.

Пёс был явно возбуждён. Он поймал свежий след и боялся его потерять.

Борис уже стоит возле меня. Смотрит мне в глаза, ожидая доклада по форме.

— Пич учуял новый след. Свежий.

— Собираемся!

Шустрые мужики. Ни дать ни взять. Я только и успел сбегать по маленькому, а когда вернулся, все уже рубили лес, прокладывая себе комфортную шестиполосную автомагистраль. Пича нигде не было, и я понял, что он уже во главе каравана ведёт всех вперёд. Хороший пёсик!

Борис подходит ко мне.

— Ты заметила? — спрашивает он, стреляя глазами на еще не срубленные кусты, что стелились перед нами сплошным ковром.

В эту секунду я вообще не понял о чём он. Что я должен был заметить? Природу? Кусты? Или то, что мы их сносит к чёртовой матери, двигаясь через лес как трактора, что нещадно уничтожают африканские поселения? Но я решил серьёзно отнестись к словам Бориса. Присмотрелся.

И как это до меня сразу не дошло! Пич не просто нырял в кусты, он спокойно заходил в проделанный кем-то туннель, уходивший глубоко в лес. Я нагнулся, присмотрелся, и заметил дюжину таких туннелей, пронизывающих густые кусты, словно депо метрополитена с множеством разветвлений. Мы работали на поверхности, но тут, ниже пояса, оказывается, есть и своё дно, откуда в любой момент на нас могли напасть.

— Я еще вчера заметил, — говорит Борис. — Мы идём в правильном направлении.

Когда последние слова слетели с мужских губ, тут же в воздухе появился огромный меч, сделанный из кожи. Ужасный, покрытый трещинами, с соском у основании рукояти, сварганенной из двух десятков пальцев, соединённые между собой тонким кожаным шнурком. Дизайнер — псих! Борис быстро ушёл вперёд, вклинился между мужиками и принялся рубить кусты.

Пич залаял где-то в стороне. Лай начал удаляться, и когда пессимизм сковал мои ноги, вдруг начал приближаться. То, что творилось в кустах — никто не видел, но я имел возможность слышать.