Деё цпцпу й рмбшэ г лфтубц й еёсёгэац игёоау,

Тлмбе т вбсбцмпн об иблбуё обкей

Й уфеб деё тгёу ибдсбзебёу иёнма

Уйцп рсйей

Бред, не правда ли? Судя по четырём коротким строчкам, я мог предположить, что это некое стихотворение, но сколько бы я ни вглядывался, мне никак не давалась логика. Будто всё было написано на неизвестном языке.

Мне не было известно такое понятие как шифр, иначе я бы сразу понял, что это был он. Так что я в очередной раз улёгся на кровать и тупо смотрел в листок бумаги, прожигая его взглядом. Беспомощность и уныние постепенно завладевали мной, пока я с гневным рыком не бросил листок на пол, перевернулся на другой бок и уставился в деревянную стенку.

Некоторое время я внутренне проклинал всё происходящее. Зачем, вообще, мне нужно было разгадывать какие-то загадки? Не легче ли было просто сказать место встречи? А так время бесполезно уходило. Мне хотелось учиться, но я был вынужден тратить время на этот бред.

Пару минут я тупо смотрел в стену и ворчал, прежде чем вздохнуть. Делать было нечего. Оставалось не так много времени, надо было продолжать пытаться. Хотя бы потом я смогу сказать, что сделал всё, что мог.

Перевернувшись обратно, я начал искать листок, но он, как назло, улетел довольно далеко, прямо к шкафу. Пришлось с трудом встать, ощущая мышечную усталость, подойти и наклониться. Лист лежал прямо рядом с небольшой деревянной дощечкой.

Немного заинтересовавшись, я поднял дощечку и тут же вспомнил, для чего она была нужна. На ней были выбиты буквы, весь алфавит. Давно, когда я ещё был совсем маленьким, Остин учил меня по ней, а после ему даже приходилось выпрашивать книги, чтобы научить меня читать. От этих воспоминаний я улыбнулся. Как же мне в то время не нравилось этим заниматься, а сейчас я был благодарен старику.

В одной руке я держал дощечку, а в другой лист с шифром. Некоторое время я переводил взгляд с одного предмета на другой, прежде чем что-то не щёлкнуло у меня в голове. Нахмурившись, я неосознанно начал проверять собственную догадку, и тут же внутри меня начало нарастать торжество, радость и некий стыд.

— Акхх, боже... — в удивлении я рассмеялся, вскинув брови. Оказывается, всё время это было так просто! Надо было просто сдвинуть буквы на одну позицию. Д заменить на Г. Е заменить на Д. И так далее.

Судорожно я нашёл огрызок карандаша и принялся за расшифровку, записывая её на другой стороне листа, прежде чем передо мной не предстали следующие четыре предложения:

Где хохот и плач в кустах и деревьях звенят,

Склад с барахлом на закате найди

И туда где свет заграждает земля

Тихо приди

Теперь всё становилось понятно. Даже слишком понятно.

"Дурак," — обозвал я сам себя и, улыбаясь, уселся обратно на кровать. Второе предложение было самым простым, оно указывало на склад. Проблема была в том, что в замке их было слишком много.

Значение первого предложения я понял, подумав уже чуть дольше. Деревья и кусты указывали на сад, причём там "хохот и плач звенят", то есть, вероятно, сад один из более популярных, может даже из романтичных. Впрочем, это было не так важно, так как не так много складов было расположено рядом с садами.

Третье предложение поначалу сбивало с толку, но затем также стало понятным. Оно подразумевало подвал, то есть у склада был подвал. Таким образом, место встречи тут же возникло у меня в голове.

Ещё раз прокляв собственную глупость, я вскочил с кровати и как можно быстрее направился к нужному месту. Времени оставалось не так много, солнце уже клонилось к закату.

*Адам*

Кровь блестела в фиолетовом свете, едва пробивавшемся сквозь густой токсичный туман. Все цвета в нём словно смешивались, и мне пришлось специально наклониться над краем балкона, чтобы разглядеть всё по чётче. И тогда перед моими глазами предстали тела.

Десятки трупов валялись на земле, абсолютно недвижимые и холодные. Их глаза всё ещё были полны слепой ярости. Тела тянулись из начала переулка, подобно дороге, но больше всего их было, конечно, в самом тумане.

Большинство мертвецов были одеты в обноски, едва подходившие под понятие одежды. Они были скрючены, их конечности неестественно длинными, а кожа прозрачной и покрытой волдырями. Сквозь их вены даже просвечивалось слабое пурпурное сияние. Едва ли их всё ещё можно было считать людьми. Мне хватило единого взгляда, чтобы понять, кто они.

Их часто называли Пожирателями Отбросов, кто-то кличал их просто Отбросами или Детьми Канав. Короче, это те неудачники, что родились и прожили всю свою жизнь на дне Нижнего Доминиона. Первые два яруса едва ли были пригодны для жизни из-за токсичного воздуха, но, если у тебя нет другого выбора, ты будешь пытаться жить, даже в такой яме. И они выживали. Теряли человечность, но оставались в живых.

От одного вида десятков тел этих полулюдей я продрог и замер от страха. Мало что могло меня испугать, но они... Их присутствие вызывало животный ужас.