— Да, я тоже его вижу, — без дальнейших пояснений все понял капитан, — к нам направляется.

— Надо бы закрыть все двери и окна, — распорядился машинист, — а то ведь она и внутрь залететь может.

Теперь уже все уставились в стеклянные поверхности, пытаясь разглядеть новую напасть… а она, эта напасть, подлетела тем временем почти вплотную к тепловозу и висела, колыхаясь туда-сюда, примерно в метре от ветрового стекла.

— Я один раз встречалась с такой же хренью, — неожиданно сообщила Тамарка, — в нашем Погуляе после грозы летала вдоль по улице.

— И чем все кончилось? — поинтересовался я.

— Ничем… рассосалась сама собой.

— Ну будем надеяться, что и тут пронесет, — сказал я, не ожидая, впрочем, ничего хорошего от этого шара.

А за нашими окнами между тем вот что начало происходить — этот шар вдруг начал делиться на более мелкие, пока совсем не распался на примерно два десятка шариков размером с теннисный мячик. Они все опустились на рельсы перед нашим тепловозом, а затем весело покатились по этим рельсам, половина вперед, другая половина поднырнула под тепловоз и видимо покатила в обратную сторону.

— И что все это значит? — задал риторический вопрос Гриша, адресуя его почему-то машинисту.

— Да я-то откуда знаю, — пожал тот плечами, — я эти шарики первый раз вижу, как и вы все наверно.

— Путь свободен, — напомнил я, — поехали уже, а?

И Сергей оказался деловым человеком — без лишних слов снял тепловоз с тормозов и тихонько тронулся в направлении стрелки. Я с большим напряжением ждал проезда через эту развилку, мало ли что могло произойти, но ничего страшного не случилось — мы без проблем свернули направо и через полминуты уже вырулили на так называемую магистраль.

Стальная магистраль

Хоть оно и называлось звучным именем, полотно, по которому мы дальше покатились, но с виду совсем ничем не отличалось от санаторского разъезда. Такое же кривоватое с такими же выщербленными шпалами и одинаковыми соснами по бокам. Просека, правда, здесь пошире образовалась, так что ветки до нас уже не доставали.

— Слушай, — спросил я у машиниста, — а что ты там говорил про выезд на линию без санкции?

— Что уволят с волчьей статьей, говорил, — ответил он, — в лучшем случае.

— А в худшем?

— Можно ведь и в лобовую столкнуться с кем-нибудь, — пояснил он, — это будет худший случай.

— А что, на этой линии и другие составы ходят?

— А то как же, — быстро отреагировал Сергей, — и даже не один. Еще два локомотива в нашем депо числятся. Один в резерве всегда, а со вторым мы поочередно на Рустай выезжаем.

— Ну, — вздохнул я, — бог не Тимошка, видит немножко. Надеюсь, отведет он от нас эту проблему. Тем более, что этот твой второй локомотив скорее всего испарился, как и все постояльцы нашего санатория.

— Это мы увидим через… — машинист глянул на свои часы (и я невольно успел заметить, что они очень недешевые, чуть ли не Патек Филипп), — через час с четвертью где-то.

Но неприятности у нас начались гораздо раньше указанного Сергеем времени — минут через десять он резко затормозил, так что все пассажиры попадали друг на друга.

— Не картошку везешь, — выразила общее негодование Тамарка, — аккуратнее там.

— Путь завален, — будничным голосом сообщил нам Сергей, указывая в лобовое стекло.

И точно — в полусотне метров впереди на пути образовался завал из бревен и еще какого-то непонятного мусора.

— Надо расчистить, — предложил я.

— Сначала осмотреть все вокруг надо бы, — поправил меня Гриша, — мало ли что и кто там может прятаться.

И мы на этот раз с Григорием отправились на очередную разведку… я невольно вспомнил, что это уже третий такой поход за день будет.

— Осторожно! — поднял руку вверх капитан, и я послушно затормозил с одной поднятой ногой. — Паутина с обеих сторон кучи.

— Вижу, — тут же отозвался я, — слева паук… здоровенный… атакует.

— Стрельба только одиночными, — напомнил он мне, — огонь!

Паук разлетелся на запчасти после первого же выстрела, но розовой пены на этот раз не сгенерировал.

— Справа еще один! — выкрикнул я, заметив движение в той стороне.

Нажал на спусковой крючок, но выстрела не последовало, видимо осечка случилась, громко объяснил все это Грише, тот поднял ружье двустволки, но слишком медленно и не успел, паук добежал до его ног и вцепился Григорию в ляжку.