— Тысяча извинений, — прохрипел старик, оглянувшись через плечо на Дунору, после чего вздрогнул от того, что увидел в её глазах, и поспешно повернулся к Киларе. — Я думал, на этой тропе нет никого — даже грабителей. Видите ли, я вложил в этот товар все мои сбережения — я не могу позволить нанять охрану, да что там — даже мула купить…

— Ты, выходит, торговец, — протянула Килара. — Куда направляешься?

— В Монхарб. Я из Калишина…

Калишин являлся ближайшим к границам городом Сайнадского царства. Пусть между Империей и сайнадами был заключён союз, последние не спешили мешать торговле. Даже напротив, чуть ли не с первого же дня возвращения Монхарба, толпы сайнадских путников, беженцев и торговцев наполняли территорию Нанва, просеиваясь в её глубь.

— Это как раз очевидно, — перебила Килара. — Штука в том, что Монхарб нынче вернул свою независимость, как и остальные города, которые вновь объединились в великий Нанв. И территория вокруг, — обвела она рукой, — тоже находится в нашем владении.

— Я не знал… — произнёс было старик, но тут же поправился. — В смысле, не знал про эту территорию. Разумеется, мне известно, что Монхарб вернулся в объятья возрождённого Нанва.

Килара ухмыльнулась, глядя на Дунору.

— Слыхала? Объятья. Вот это ты сказанул, старик. Как мамочкины обнимашки, да? А в мешке у тебя что?

— Я мастер-ремесленник, — ответил торговец, склонив голову. — Э-э… резчик. Всякие безделушки из простой и слоновой кости, нефрита, камня, дерева…

— Ты же сказал, что вложил в товар все сбережения? — прищурилась Килара. — Значит там артефакты? Неужто мага нанимал? Или ты с гильдией работаешь?

— Вложил только свой талант — это что до ответа на первый вопрос. Мага не нанимал, связей среди гильдий тоже не имею, иначе не ходил бы пешком, — улыбнулся он. — Однако кое-какие артефакты у меня и правда найдутся. Один защитный, который был зачарован, а потом освещён в храме бога…

— Это какого бога? — заинтересовалась Килара.

— Оксинты, богини удачи, — гордо произнёс старик.

Женщина фыркнула.

— Удачи, а ещё нищих и обездоленных! Хорошую же ты решил выбрать богиню. Это для кого артефакт? Для бродяг, желающих получать побольше подаяний?..

— В Калишине открыли новый храм, который посвятили в её честь, — перебил старик. — В конце улицы Сухого древа. Меня наняли вырезать узоры на её воротах, куда потом умелые маги нанесли руны.

Килара закатила глаза и опустила ружьё.

— Ладно, давай посмотрим на этот твой артефакт, — постановила она.

Согласно кивнув, старик снял с плеч мешок и поставил перед собой, после чего развязал единственный ремешок.

— Не забывай, — проворчала Килара, — если решишь что-то учудить, сразу получишь дюжину пуль прямо в череп.

— Я ведь мешок, а не штаны расстёгиваю, — пробормотал торговец. — К тому же ружей вроде было только пять.

Килара нахмурилась, припомнив, что говорила ранее.

— Нашего полку прибыло, — тихо проговорила Дунора, подсказав ей.

— Точно! — спохватилась Килара. — Два полных взвода сидят в укрытии, следят за каждым твоим движением.

С подчёркнутой осторожностью старик вытащил небольшой свёрток из перетянутой бечевой замши.

— Слоновая кость, говорят, древняя, — произнёс он почтительно. — Этот бивень был благословлён Оксинтой, ведь мало того, что выпал сам, а не был взят с трупа, так ещё…

— Это всё можно пропустить, — буркнула Килара. — Показывай уже свои проклятые цацки.

Женщина ничего не могла с собой поделать. Она испытывала слабость к артефактам, отчего любила любоваться ими, примерять и носить. Чувство собственного усиления и защищённости давали ей ни с чем не сравнимое удовольствие.

От слов Килары седые тонкие брови торговца в ужасе взметнулись.

— Прoклятые?! Нет-нет! Неужели вы думаете, что я бы решился продать прoклятые украшения?

— Да не ори, это же было просто растреклятое выражение, — усмехнулась Килара, вновь использовав это слово. — Пошевеливайся, а то мы тут весь проклятый день проторчим, — и снова.

Дунора тихо хрюкнула, но мгновенно затихла под разъярённым взглядом старшей в их двойке, пусть и лишь формально.

Старик, тем временем, развернул свёрток, показав три искусно сделанных браслета, каждый из цельного куска кости. Они пестрели тонкими рунами, но лишь с внутренней стороны, а снаружи оказались отполированы до мерцающего блеска.

Килара присвистнула, разглядывая тонкую работу.

— Хм, а где метки благословения Оксинты? — подозрительно спросила она.

— Их нет, — торговец пожал плечами. — Благословение было получено иным способом. Каждый из этих браслетов был пропущен по рукам храмовых нищих, которые добровольно и перед алтарём пожелали забрать себе всю неудачу, которая могла бы коснуться сих артефактов. Двенадцать дней длились молитвы и просьбы Оксинте даровать свою милость, после чего они оказались освящены.