«Нас нашли или эта сучка окончательно сошла с ума?»

— Что? Не удержался от вопроса юноша.

— Ничего. — Глухо проронила дикарка и распахнув глаза принялась рассматривать зажатую в кулаке рыбу с таким видом будто в первый раз его увидела. Лицо великанши приняло до нельзя горестное выражение. — Ничего повторила она шепотом.

«Тупая скотская варварская дрянь»

— Если ты доведешь меня до замка…

— Нет. — Замотав головой так, что на мгновенье Августу показалось, что еще чуть-чуть и она отвалится, великанша, бормоча что-то себе под нос отбросила рыбину в сторону и зажав ладони между ног принялась раскачиваться в зад и вперед. — Нет, нет, нет, нет. — По щеке великанши прокатилась слеза. — Мы не пойдем вместе. Завтра ты сможешь идти рядом, но если отстанешь, это будет твоим делом. И твоей проблемой. Будешь мешать, я тебя брошу. Будешь спорить и приказывать, брошу. Отстанешь, брошу. Что бы духи не говорили, я его не оставлю. НЕ ОСТАВЛЮ!! Неожиданно гаркнула она и зарычав ударила кулаками в залитый водой пол пещерки. — До замка два дня пути. Произнесла внезапно успокоившаяся северянка безжизненным тоном. — Ты плохо ходишь по лесу. Шумно и медленно, так что три. Может четыре. Вон в ту сторону. Махнув куда-то в бок Сив громко рыгнула и усталым видом отвалилась обратно к стене пещерки.

«Тварь упрямая. Это все равно, что пытаться договорится с диким вепрем. Она просто меня не слышит. Что же пока придется играть по ее правилам».

— Хорошо… — Огромным усилием воли натянув на лицо благожелательную улыбку юноша успокаивающе кивнул. — Я постараюсь не отставать. А ты, — Посмотрев на лежащую в углу норы груду искореженного железа, цу Вернстром сделал неуверенный жест, — поможешь мне нести доспехи?

— Какой же ты все-таки упрямый, и глупый, южанин. — Глухо рассмеялась великанша и огладив свободной рукой остатки своего пледа прикрыла глаза. — Знаешь, мой топор, он был со мной довольно долго. И много для меня значил… его подарил мне Ллейдер. Вернее не подарил, а заплатил мастеру, но… Он был мне очень дорог. Но здесь, в Подзимье, нельзя привязываться к вещам… Я не буду нести твое железо за тебя. Оно слишком тяжелое. Слишком громкое. И оно только твое.

Некоторое время понаблюдав за почти нежно перебирающими лохмотья пледа пальцами северянки, юноша поднял взгляд выше и громко сглотнул слюну. На взбугренной толстыми как канаты мышцами коже живота великанши, чуть выше пупка красовался огромный уродливый кровоподтек.

«Она готова вцепится в тебя как бешенный пес. Но почему-то этого не делает. Я ей тоже нужен. Зачем-то нужен».

Осознание этого простого факта ввело цу Вернстрома в такой шок что ему потребовалась добрая минута чтобы это переварить.

— Почему ты меня ненавидишь?

— Если бы я тебя ненавидела, южанин, я бы не стала вытаскивать тебя из реки. — Поерзав в луже воительница фыркнув выпятила губу. — А скорее просто перерезала тебе бы горло в первую же нашу встречу. Когда ты, такой важный, смотрел на меня как на собачье дерьмо, что к твоему сапогу прилипло. Или когда назвал меня дикарской шлюхой. Гаррис бы и дернуться не успел. Не надейся. Духи пещеры только что сказали мне, что завтра, я потеряю друга. Мне просто тяжело. А на тебя мне плевать. Тебе тоже на меня плевать. Я просто тебе нужна потому что один ты боишься заблудиться. Я бы давно бросила тебя здесь, но духи велели за тобой присмотреть.

— А эти твои… духи. — Август кашлянул. — Он часто с тобой разговаривает?

— Я уже говорила твоему хедвигу и тебе. — Губы великанши искривились в усмешке. — Я дитя двусущная. Благословленная. Я всегда слышу шепоты барон. Бога, духов и… других тоже. Голоса… Они то шепчут, то кричат. Иногда чуть слышно иногда так, что становится больно ушам. Они говорят, что было и иногда, что будет. Подсказывают, как делать правильно. Иногда я вижу… разное. Это тоже часть благословения. Когда меня забрали к себе ваши жрецы я им рассказала. Рассказала, что слышу, рассказала, что меня благословил Бог-Зверь и тогда они заперли меня в большом каменном доме и долго решали колдунья я или нет, сначала спрашивали, потом кололи меня иголками, потом жгли кожу пуками соломы, били палками по пяткам. В конце концов они начали меня топить. Держали под водой пока я не потеряю сознания, а потом снова вдували в меня жизнь. Снова, снова и снова. Знаешь… — Губы северянки скривились. — Вы южане умеете причинять боль. Я хотела их всех убить, но голоса кричали мне, не делать этого и я просто ждала конца. Это продолжалось седмицу или две. Каждый день. А потом они устали меня мучить и главный жрец решил со мной говорить. Сам. Меня привели к нему. Он долго на меня смотрел, а потом сказал, что голос который я слышу, это не голос бога-смерти это благословение Создателя-и Великой матери. Что во мне есть светлое зерно. Но чтобы оно проросло и дало плоды мне нужно много трудится. А потом он подошел ко мне, снял с меня цепи и обнял. Меня кроме отца и матери никто так не обнимал. Понимаешь, барон? — Северянка вздохнула. — Я первый раз в жизни поняла что кому-то не плевать. А потом меня отправили в другой каменный дом. Где меня не били, не мучали и хорошо кормили, только работать заставляли, да стоять на коленях пока монахи поют.

«Если ей верить, она лично виделась с Его Святейшеством. И он проявил к ней просто неслыханное расположение. Бесы, как это вообще понимать?»

— Значит… — Август нахмурился и непонимающе уставился на северянку. — Тебя обвинили в чернокнижии, а потом просто отправили в монастырь?

Сив широко улыбнулась.

— Ты не понимаешь, барон. Белый жрец мне объяснил. Создатель ничего не делает зря. Каждый мой шаг предопределен им. Он любит меня. — В очередной раз пожав плечами северянка рассеянно поскребла затылок жирными от рыбы пальцами и вздохнула. — Некоторое время я еще служила большому жрецу, а потом мне сказали, что я больше не могу жить в святом доме. Что пора мне учится добывать хлеб самостоятельно. Я ушла. Но в святом месте я забыла что вы, южане, лжецы и обманщики. И что вы меня ненавидите. Попала в неприятности. А потом встретила Ллейдера.

«Очень проникновенно. Но ровным счетом ничего не объясняет»

— Это… — Юноша нахмурился. — Тебе дали лицензию ловчево. Шестой круг. Такой дают только магам. А ты не колдунья.

— Я поклялась, что не буду говорить об этом. — Покачала головой великанша. — Могу сказать только, что убила демона. Отрубила ему голову. И выпила всю его силу.

«Ну конечно»

— И зачем я только спросил… — Устало сморщился юноша.

— Ты мне не веришь. — Еле заметно прищурившись, дикарка уставилась в пространство невидящим взглядом и громко хрустнула суставами пальцев. — Считаешь меня безумной. Некоторые жрецы тоже считали меня безумной. Почему вы, южане так упорно закрываете глаза на то, что у вас под носом?

«Может, потому что ты тупая необразованная северянская сука?»

— Ты знаешь, сколько ячменя дают угодья Ислева? — Тяжело вздохнул Август.

— Что? Нахмурилась дикарка.

— Двести семьдесят бушелей с десятины. — Прилив злости дал Августу сил глухо рассмеятся. — Этого хватает, чтобы город стал одним из самых крупных импортеров зерна в северных провинциях империи. Как впрочем, льняного масла, лыка, древесины и железа. Дороги, мельницы, маслобойки, клеверный севооборот, календарь посевов, обработка от вредителей и удобрение земель. Земля с каждым годом жирнеет, поголовье скота растет, а на полях может работать втрое меньше людей чем раньше. И эти люди идут в город. В мастерские и цеха. Учатся ремеслам. Ты знаешь, что в Ислеве открыты школы? Люди учатся читать и считать. Тех, кто талантлив, берут к себе цеха и гильдии. Самые способные становятся, инженерами, навигаторами, строителями. Империи не важны твое племя и кровь. Лишь способности и твоя готовность служить и приносить пользу. В городе почти нет беспризорников и нищих, педо-прогенис и работные дома позволяют не только снизить уровень уличной преступности в десятки раз, но и дать любому оказавшемуся на дне достойную работу и шанс двигаться вперед. Я могу проехать от Ислева до Контербери за неделю, но чтобы преодолеть такое же расстояние здесь за пределами Вала мне потребуется потратить месяц. Это север, Сив. Ваш якобы нищий север, где ваши полудикие племена столетиями проламывали друг другу головы за каждый клочок земли за каждое зернышко за каждую овцу или клочок леса. Где вы из года в год убивали друг друга в той возне, что вы называете мирным временем. Здесь, всего в паре недель пути от Вала до сих пор почти каждый год недороды и голод, а половина крестьян вынуждены охотится или разбойничать, чтобы выжить. Вы думаете, эта земля чем-то отличается от той, что за барьером из камня? Ну да, Звездные пустоши за горами почти рукой подать, а мы хитрые южане отняли у вас то лучшее что вы имели, конечно. Да, здесь, за стеной полно странных животных и растений, земля побита отголосками древней войны, огромный ледник направляет холодные ветра, вот только дело не в этом. Странные животные? А ты видела алефанта? Плохой климат? В Сулджуке не слышали про реки и озера, а дождя не бывает десятилетиями. Вы за тысячи лет даже не создали приличного календаря, сеете и жнете не тогда когда надо, а когда вам предсказывают ваши духи, в изменении погоды вы видите происки богов, а в недороде обвиняете злокозненных южан, волю богов и колдовство соседей. Мы граждане Империи, делаем так, что природа служит и поклоняется нам. А вы служите и поклоняетесь природе. Мы сохраняем и преумножаем знания. Но истинные знания должны пройти проверку. Если я молюсь Создателю — это нормально. Но если Создатель мне отвечает, посылает каких то духов — а тем более говорит что мне делать, это может означать лишь то, что у меня проблемы с головой. Я знаю, что существует магия, есть сущности чуждые человеку, есть искаженные магией создания, и последыши древней войны, но я не поверю, что демоны духи и боги торчат в каждом кусту и уж точно не поверю, что человек, кем бы он ни был, может их слышать и разговаривать с ними как торгашами на ярмарке… А тем более я не поверю, что можно убить порождение той стороны секирой. Задохнувшись, от речи юноша утер выступивший на лбу пот. — Если уж мы здесь. Оказались в такой ситуации, давай хотя бы быть искренними друг с другом, Сив.