— Как ты? — спросил я по телефону у Снежаны, пропуская какого-то придуркапродурка на «ладе», решившего меня «подрезать».

— Отлично! — защебетала та. — Но как мне надоела эта учеба, не представляешь!

И, пока я ехал, двадцать минут рассказывала, какие дураки бывают среди преподавателей, потом перешла на рассказ о новом Машином приятеле, который ей совершенно не понравился, потому что «дитё дитём», даже выглядит моложе своих лет, и поговорить с ним не о чем.

— Может, отличный любовник, — пошутил я.

— Нет, средний, на троечку, — сообщила Снежана, подтвердив мои подозрения, что эта тема среди девчонок-художниц запретной не является. — Ничего особенного. Никакой фантазии. Как Маша к нему повернётся, так он её и того… Даже инициативу не проявляет. Он — не ты… Поэтому Маше всё приходится брать в свои руки, — сказала она и засмеялась от неожиданного каламбура.

— Бедная Маша, мне её так жаль. Но я тоже люблю, когда девушка берёт инициативу в свои руки, — усмехнулся я.

— Приезжай, возьму в руки, — невинным голоском пообещала Снежана. — А если будешь себя хорошо вести, то и не только в них…

— Всё, давай прекратим, — шутливо взмолился я. — А то в кого-нибудь точно врежусь.

Снежана улыбнулась и отключила телефон.

— Да и чёрт с ним, с пониманием, — вслух и очень громко сказал я. — В жизни есть и другие приятные вещи.

Я решил заехать домой, переодеться, положить в багажник кое-какие вещи и перевезти их в офис. А то уже забыл, сколько я ночую у Снежаны. День, два, три? Причём эти ночи — самое приятное из того, что со мной происходит последнее время. В это время я забываю почти обо всём. А что ещё надо для счастья.

Припарковал машину, нажал на кнопку сигнализации, довольный, что Жук теперь в тюрьме, и никто ко мне не заберётся, и пошёл по лестнице наверх. Только поставил ногу на первую ступеньку, как позвонила Вика.

Чёрт побери, впервые за долгие годы не хотел с ней сейчас говорить. Мозги полностью заняла другая женщина.

— У тебя все в порядке? — спросила Вика.

— Да, а у тебя?

— Сижу дома, смотрю телевизор. Решила отдохнуть от бумаг. Никаких сил уже не осталось. Ты там поосторожнее. Я за тебя всё-таки переживаю.

— Перехожу дорогу только на зелёный свет, — ответил я. — Ты тоже поаккуратнее. Не все враги в тюрьме.

— Конечно, — согласилась Вика и сбросила вызов.

Я постоял немного, чтоб отойти от разговора. И к чему этот странный звонок? Понять женщин порой невозможно…

Солнце уже зашло, лампочки светили через одну, так что царила темнота.

Надо размять мышцы, потому что Снежана сейчас устроит очередное испытание. И что за жалобы на Машиного любовника! Наверное, мне надо будет что-нибудь придумать самому. Потому что с моей нервной работой мозги к вечеру отключаются.

В общем, я не спеша поднимался по ступенькам, а в голове крутились картинки одна интереснее другой. Может, это для начала, а потом вот так продолжить? Или наоборот? А если положить Снежану на подушки, а самому…

И тут все мои эротические фантазии закончились.

За балконной дверью четвёртого этажа стоял человек.

Стоял тихо и почти не дышал. Ухом прильнув к двери. Я почувствовал это так, без использования «дара». Не знаю, почему. Может, эксперименты у Альберта повлияли. Или звонок Вики заставил быть внимательнее. Может у нас с ней всё же какая-то ментальная связь?

Потом я, разумеется, посмотрел уже при помощи «дара». Точно. Стоит кто-то. И аура у него тёмная-претёмная. Очень нехорошая. Такая обычно у преступников, клейма которым ставить уже некуда. Или у гаишников перед выходом на пенсию. Шутка.

Я вытащил свой «пятисотый», сделал несколько шагов назад, и взвёл курок. Щелчок прозвучал в тишине, как гром. Человек это услышал. Он явно понял, что этот звук означает. Опытный, значит.

Услышал и пинком распахнул дверь.

Мужчина лет сорока-пятидесяти. Невысокий, волосы короткие. Лицо жёсткое, обветренное. Не один год отсидел, такие вещи я замечаю мгновенно.

В руке пистолет с глушителем. Дуло направлено в сторону лестницы.

В мою сторону, то есть.

Лицо у человека спокойное. Видимо ничего нового этот день ему не принёс — всего лишь надо убить кого-то. Профессионал, мелькнула мысль. И какой самоуверенный. Решил, что несмотря на револьвер со взведённым курком, сумеет меня опередить.

Но увы.

Мой «пятисотый» выстрелил первым, и тяжеленная пуля, предназначенная не для людей, попала ему в лоб. Голова разлетелась, как китайская ваза, когда её бросают на асфальт. Кровь и мозги забрызгали всю лестничную площадку, много капель долетело и до меня.