Ещё на столе у него стояла фотография жены и ребенка. Вид у обоих запуганный. Немудрено с таким главой семьи. Решил засунуть меня за решётку только затем, чтоб показать, какая он важная персона.

Я сидел и отвечал на каверзные следовательские вопросы. Каверзными они казались только ему. Вдобавок, рядом сидела Вика, и она меня в обиду не даст точно.

— Кто выстрелил первым? — ехидно улыбаясь, спрашивал он у меня.

— Киллер, — отвечал я, глядя на него наивным взглядом.

На всякий случай лучше не говорить правду. Иногда на полицейском допросе «включать дурочку» наоборот является признаком ума.

— А почему он так промахнулся?! С двух метров?!

— Не знаю. Может, испугался чего.

— Хотите, чтобы я вам поверил?!

— Полиция должна верить людям. И оптимистично смотреть в будущее. Люди в погонах должны служить примером остальным!

— Если господин следователь будет и дальше задавать такие вопросы, заявление в прокуратуру на него будет уже завтра, — добавила Вика.

— А почему он не успел выстрелить второй раз? Нажать ещё раз на спусковой крючок быстрее, чем вытащить килограммовый револьвер!

— Простите меня, товарищ майор, но не знаю. Я, когда поднимался по лестнице, думал об Императоре, о том, как много он сделал для страны. Может, это мистическим образом и повлияло. Рекомендую вызвать его на допрос.

— Надеюсь, вы не потребуете заносить это в протокол?!

— А вы спрашивайте то, что появится в протоколе. Ваши не относящиеся к делу размышления меня не интересуют.

— Хорошо, — в сотый раз за сегодня скривился следователь.

После допроса в отделе появился помощник прокурора, мы были немного знакомы, хотя имя его я вспомнил с большим трудом. Подняли человека ночью. Всё-таки не часты в Москве убийства со стрельбой.

— Ты, что ли, снёс башку этому? — удивился он, увидев меня в коридоре.

— Я, — прозвучал мой скромный ответ.

Прокурорский, как выяснилось, знал больше нас.

— Ты хоть знаешь, кого убил?

— Не убил, а… не знаю, как сказать. В общем, я защищался.

— Короче, защитился ты от Владимира Свиридова, отсидевшего пятнашку за убийство коммерсанта. Отпечатки пальцев уже проверили по базам. Он был киллером у подольских. Сколько на нём реально трупов, не сосчитать.

— Батюшки, — присвистнул я. — И как я им дорогу перешёл?

— Да никак. Сказали, что он с ними уже не работал, стал свободным художником. Вот кто-то его и нанял… нарисовать твой портрет.

— Это ж значит, мне не надо оправдываться, что я завалил невинного прохожего?

— А кто тебя обвиняет? — удивился прокурорский.

— Дежурный следователь. Пытался в камеру посадить, наручники надеть.

— А этот… знаю такого. Он уже всех достал своей душевной простотой. Ему через несколько месяцев на пенсию. Как уйдёт, дашь ему по роже на улице.

Потом случилось настоящее чудо — мне вернули «пятисотый». Вика как-то решила вопрос, хотя и не представляю, как. Эксперт выстрелил в подвале в пулеулавливатель и таким образом получил для сравнения пулю из моего револьвера. Я в этом смысла не видел, но для следствия положено, поэтому и сделали.

Как хорошо ощущать эту тяжесть. Спокойнее с оружием. Намного.

— Есть ещё какие-то вопросы? — спросила Вика, заглянув в кабинет следователя. — Если нет, мы уходим.

На его лице отразилась напряжённая мыслительная деятельность. Он усиленно пытался выдумать, зачем мне ещё задержаться в отделе, но не смог.

— Идите, — процедил он, и мы покинули это негостеприимное здание и подошли к Викиному «БМВ».

— Едем ко мне, — сказала она голосом, не терпящим возражений. — Дома тебе оставаться нельзя.

— Иди, мойся, — скомандовала Вика, когда мы зашли в квартиру. — Ты весь в крови.

Да, так и есть. Весь, с головы до ног. Несильно, но всё-таки. Капля здесь, капля там…

— Вытащи всё из карманов, я кину в стирку.

— Окей, босс, — ответил я, поплёлся в ванну и вынул все, что у меня было с собой. Револьвер — самый крупный карманный предмет — я оставил в коридоре.

Потом я залез в ванну, встал под душ и включил воду. Как приятно… Тяжелым выдался вечер.

Потом я, подумав, улегся. Полежу полчаса. Я тоже человек, в конце концов.

Через несколько минут в ванную комнату зашла одетая в халат Вика, и молча, не обращая никакого внимания на меня, кинула вещи в стиральную машину. Тут же ушла, но скоро вернулась с охапкой одежды.

— Твоя, — сказала она, слегка улыбнувшись. — Ты оставил её… с тех пор, как ночевал у меня. Даже костюм висит.

— Спасибо, — только и смог ответить я.