— Конечно, не думаю. Просто мне так будет спокойнее.

— Я сейчас вернусь.

Кивнув, он повернулся к окну и уставился на тёмный лес.

Я оставил его и бросился в свой кабинет, не обращая внимания на любопытные взгляды жены и полудюжины посетителей за обеденной стойкой.

В кабинете я лихорадочно рылся в своем столе, дрожащими руками перебирая бумаги в поисках документов на машину. Наконец, я нашел их. Когда я задвигал ящик обратно, я услышал, как снаружи разбилось стекло. Следом раздался выстрел.

Я пробежал в музейное помещение перед посетителями и распахнул дверь.

Ходжсон пропал.

В помещении стоял отвратительный затхлый смрад, который наводил меня на мысли о плесени и мертвечине.

Подавляя рвотный позыв, я ринулся к разбитому окну. Выглянул наружу, но увидел только тёмную дорогу и лес по другую сторону от нее.

Я выбрался наружу. Побежал сквозь ветреную ночь. В сторону закусочной. На стоянку. К потрёпанному «Патфайндеру» Ходжсона.

Его задняя дверь валялась на гравии.

Перешагнув через дверь, я заглянул в автодом и, увидев очертания тёмного предмета на полу, поспешно забрался внутрь. Встав на четвереньки, я поднял это за волосы.

Голоса. Торопливые шаги.

До того, как заявились любопытные, я надёжно припрятал это в шкафу.

Это гордость моего музея бигфута, но я никому ее не показываю, даже своей жене. Я всё набивал и монтировал сам. Храню это внутри запертого ящика, в углу под искореженной металлической дверцей «Патфайндера».

Возможно, когда мой эпос о бигфуте будет завершен, я поведаю об этом миру.

А может, и нет.

Это мое, и я хочу, чтобы таким оно оставалось и далее.

Часто, поздно ночью я запираюсь во мраке своего музея и открываю ящик. Я держу голову Ходжсона у себя на коленях и слушаю запись его голоса. Иногда я словно ожидаю, что его губы начнут шевелиться в такт с записанными на пленку словами.

Но они никогда этого не делают.

Герман

Шарлотте, которую все называли Чарли, было тринадцать лет, и она была очень храброй девочкой, считавшей себя сорванцом. Она также считала себя исследователем неизведанных территорий, подростковым детективом и борцом с несправедливостью. Свой велосипед она считала жеребцом по кличке Спиди[13], и думала, что у нее есть невидимый друг по имени Герман, который повсюду сопровождает ее и который, несмотря ни на что, убережет ее от беды.

У нее было очень богатое воображение.

Но она не была полностью оторванной от реальности.

Она могла распознать неприятность, когда сталкивалась с ней. Услышав мчавшуюся сзади машину, Чарли съехала на обочину. Она вздрогнула, когда та пронеслась мимо с ревущим двигателем и грохочущим радио, а парень крикнул из пассажирского окна:

— Отсоси!

Машина, старый синий «мустанг», пролетела мимо нее так быстро, что она не успела разглядеть, кто был внутри.

Пара подонков, — в этом Чарли была уверена.

Ее левая рука отпустила руль Спиди.

Она ткнула в полуденное небо поднятым прямым средним пальцем.

Машина впереди нее затормозила.

Вот тогда-то она и поняла, что попала в беду.

— О-о, — пробормотала Чарли, резко остановилась и уперлась ногами в тротуар.

Держа Спиди между ног, она оглянулась через плечо.

Дорога представляла собой залитую солнцем мостовую, окаймленную ярко-зеленым лесом. Сзади до поворота, ее полосы были пусты.

Она посмотрела вперед. Единственной машиной в этом направлении был «мустанг».

Он начал медленно двигаться задним ходом.

— Черт, — пробормотала Чарли. — Вот я и доигралась.

Она огляделась по сторонам, словно проверяя лес на наличие пути к отступлению. Затем повернулась лицом к «мустангу».

Примерно в двадцати футах перед ней он остановился. Двери открылись, и оттуда вышли двое молодых людей. Благодаря школе, церкви, оркестру, хору и команде по софтболу, а также ее постоянным поездкам по местечку Мейплвуд и его окрестностям, Чарли знала почти всех, кто жил поблизости. Эти парни были ей незнакомы.

Они были в возрасте выпускников средней школы. Оба одеты в футболки, синие джинсы и ковбойские сапоги. Водитель был тощим и неприятным. Во рту торчала незажженная сигарета. Пассажир был толстым и противным. Он что-то жевал.

Они остановились позади «мустанга». Оба уставились на Чарли. Затем ухмыльнулись друг другу.

— Вы только посмотрите, кто тут у нас.

Тощий щелкнул зажигалкой и прикурил.

— Привет, ребята, — сказала Чарли. — У вас какие-то проблемы?

— Нет, скорее у тебя, — ответил толстяк.