— Дерьмо!

По крайней мере, квартира больше не ощущается духовкой. Наверное, так же жарко, как и прежде, просто душ достаточно охладил меня. Впрочем, это ненадолго, особенно если я позволю этой музыке завладеть собой.

Шейн надевает беговые шорты и рубашку с коротким рукавом, оставив пуговицы не застегнутыми, чтобы позволить дышать телу, и усаживается перед компьютером.

Придерживаемся соображений парня в инвалидной коляске? Каннибализм. Бродяги. В последнее время я частенько использую и то, и другое. Да и концовка не жутко потрясная.

История представляется годной, пока в переулке не появляются бомжи. Но если я избавлюсь от них тогда, куда денется тело?

Уйдет? Она мертва, ради всего святого. Создай из этого историю о зомби, и она, спотыкаясь, вернется, в стремлении отомстить.

Лабуда какая-то.

Проклятье! История не кажется и вполовину такой уж хреновой, пока находишься под душем — и не можешь слышать музыку этой суки. С этим шумом, путающим мои мысли, возможно, ничего не будет казаться достаточно хорошим.

Мне нужно пойти туда и разбить ей хлебало. Или разбить ее стереосистему, что того лучше.

Нет, просто надо вести себя тактично. Разъяснить ситуацию. Вежливо попросить ее сделать звук потише.

Мысль об этом заставляет сердце учащенно колотиться.

Слабо тебе.

Но тебе придется это сделать. Иначе просто будешь сидеть здесь, распаляясь все больше и больше, и никогда ничего не доделаешь.

Займись этим!

Сердце бешено колотится, во рту пересохло, Шейн встает со стула и направляется к двери. Останавливается, чтобы застегнуть пуговицы.

Дерьмо. Никакого желания этим заниматься.

Открывает дверь.

Она же ведь может оказаться милой. Кто знает? Милой, да-да-да. Она меня нах послала.

Выходит в коридор, оставляет дверь приоткрытой и на ватных ногах направляется к соседской двери. Стучится.

Сука, наверное, не слышит меня из-за всего этого гама. Стучится еще раз.

Громкость музыки упала.

— Да? Кто там?

— Я из соседней квартиры.

— Чего тебе?

— Просто хочу поговорить с вами пару секунд.

— Да?

Шейн слышит металлический щелчок.

— Если ты здесь, чтобы насрать мне в…

Дверь распахивается. Сердитый взгляд женщины смягчается. Так же, как и тон ее голоса, когда она говорит:

— Ну, привет. Так вот с кем я буду жить по соседству, да?

Она изображает жест тоста своим бокалом с коктейлем и произносит:

— Рада знакомству.

Шейн выдавливает нервную улыбку.

Боже, девчонка-то практически голая. На ней только черное неглиже с бретельками-спагетти. Благодаря низкому вырезу видны верхние выпуклости ее груди. В длину едва доходит до бедер. Кроме того, Шейн без проблем может видеть сквозь прозрачную ткань.

Любая девушка, которая открывает дверь в таком наряде, должно быть, чудная или полупьяная. Может статься, что и то, и другое. Ее глаза выглядят слегка покрасневшими. Из-за пьянки, или она плакала?

— Я — Франсин, — говорит она, протягивая руку.

Шейн неохотно пожимает ее. — Я — Шейн.

— Приятно познакомиться, зайдешь, чего уж там?

— О, я не хочу навязываться.

— Мне это доставит удовольствие. — Улыбка трогает ее пухлые губы. — Заходи и выпей чего-нибудь, ладно? Эй, сегодня у меня день рождения. Никто не должен оставаться один в свой день рождения, так?

Шейн внезапно проникается чувством жалости по отношению к этой женщине.

— Думаю, я могу зайти на минутку. Но никакой выпивки. Я работать пытаюсь.

— Конечно, конечно. Как насчет пепси?

— Было бы здорово, спасибо.

Франсин закрывает дверь, указывает бокалом на диван и направляется на кухню.

Шейн присаживается на край дивана.

Не очень радужно. Франсин, безусловно, слегка не в себе. Впрочем, не такая уж она и сука. После этого она может оказаться более сговорчивой и сделает музыку потише.

Стереосистема и два динамика находятся на полу, прямо у той самой стены, лицом к которой Шейн сидит по ту сторону, терзая текстовый редактор.

Если бы стены там не было, то можно было бы пнуть их ногами.

Неудивительно, что шум был настолько ужасным.

Вертушка стереосистемы была пуста. Перед ней стоят стопки коробок с аудиокассетами.

— Как тебе нравится эта жара? — спрашивает Франсин.

— Никак не нравится.

— В моей предыдущей квартире был кондиционер.