Практически в самом конце ролика на дисплее возникло уведомление о входящем сообщении от некоего Натаниэля. Бернард смутно припоминал, что в рассказах Юэна это имя мелькало пару раз. Юэн смахнул уведомление, однако сразу же возникло новое, а потом ещё и ещё.

— Подожди пару секунд, я напишу этому идиоту, чтобы не спамил мне, иначе я звоню в полицию.

Юэн вновь принялся энергично набирать сообщение.

— Твой поклонник, который тебя сталкерит? — предположил Бернард, взяв стакан с виски, кубики льда в нём практически растаяли.

Запрокинув голову, Юэн засмеялся.

— Примерно, — сказал он. — Нат — мой старый друг. Нам, мне и его группе, не удалось встретиться недавно, и теперь он каждый день до всех докапывается, когда мы соберёмся.

— И когда?

— Пока без понятия.

Юэн убрал телефон в карман джинсов. Взял свой стакан с виски и сделал несколько маленьких глотков. Затем шагнул вперёд и вдруг, преклонив одно колено, опустился перед духовкой. Бернард сначала подумал, что ему поплохело. Он резко отставил стакан, частично расплескав содержимое на столешницу, и уже было дёрнулся к Юэну, как тот подпёр лицо ладонью и, мечтательно смотря через стекло дверцы духовки, проговорил: «Моя красотка». Бернард озадаченно потёр лоб и тихо засмеялся. Юэн — непредсказуем. Нетрезвый Юэн — непредсказуем вдвойне.

Когда они наконец вытащили из духовки пиццу, её сочный аромат разнёсся по всей кухне, и Бернард только тогда осознал, что проголодался.

— Выглядит аппетитно, — довольно кивая, сказал Юэн и принялся разрезать пиццу на куски. — Честно, не знаю, съедобно ли это. Мне кажется, кое-где я переборщил с ингредиентами. С какой-то стороны ветчина, а с какой-то салями. По десять очков тому, кому попадётся мармеладный мишка или мятная конфета.

— Про арахисовое масло не забыл?

— Конечно нет. Я заранее перемешал его с томатной пастой.

— Мне кажется, я вижу щупальце осьминога.

Юэн невозмутимо пожал плечами.

— Какая же это пицца, если она без морепродуктов?

Бернард не мог перестать улыбаться. Он понимал, что они с Юэном оба несут откровеннейший бред, но остановиться было невозможно. И не хотелось. Виски оказался очень неплохим, хоть Бернарду и сравнивать было особо не с чем, однако он решил перейти на чистую колу. Юэн, впрочем, последовал его примеру.

— Давай, ты первый, — кивнул подбородком Бернард, когда они взяли по куску пиццы.

— Хорошо, — Юэн в предвкушении заёрзал на стуле.

Он откусил кусок — расплавленный сыр растянулся проводом. Увёл руку подальше, однако сыр продолжал тянуться. От этой неравной борьбы Бернарда распирало от смеха. Вся ситуация казалась ему забавной. Глупой, наивной, ребяческой, но приятной и забавной. Он даже позабыл про свой кусок пиццы, таким захватывающим было противостояние Юэна и постоянно тянущегося сыра. Казалось, это будет длиться бесконечно. У Бернарда от смеха начал болеть живот.

— Ну да, смейся, — с театральной надменностью проговорил Юэн, когда расправился с половиной куска пиццы и победоносно вскинул руку, потому что сыр наконец немного подостыл и перестал тянуться как жевательная резинка. — Сейчас я посмеюсь над твоей борьбой с сыром.

Бернард откусил кусочек, и сыр у него тоже потянулся так же как у Юэна, что вызвало взрыв хохота с двух сторон. Бернард случайно чуть не смахнул стакан с колой. Улыбка не сходила с лица Юэна. Этот бесконечно тянущийся сыр, казалось, привёл его в дичайший восторг.

— У тебя красивая улыбка, — произнёс вдруг Бернард, сам не понимая, сказал ли это вслух или оставил в своих мыслях.

Юэн чуть не поперхнулся.

— Та-а-ак, — протянул он, взяв стакан с колой и прислонив его к нижней губе, — это сейчас был комплимент или снова профессиональное замечание?

— А знаешь, — невозмутимо пожал плечами Бернард, вальяжно откинувшись на спинку стула, — я не буду объяснять, что это было.

«Потому что сам не знаю».

— Как ты там говорил? «Некоторые вещи нужно понять, а не объяснять». Оставляю тебе право воспринимать эту фразу по своему усмотрению.

— Что ж, ладно, — кивнул Юэн. — То, как я её расшифровал, в таком случае тоже оставлю при себе.

Бернард чувствовал, как хмель в голове рассеивается, но очень медленно. После пива в баре и прогулки по прохладным городским улицам он практически отрезвел. А вот после первого стакана скотча по мозгам вдарило достаточно неплохо, потому что алкоголь, даже слабоалкогольные напитки, употреблял он редко. Тело ощущалось таким лёгким и расслабленным. Слабая сонливость придавала речи мягкий тягучий окрас, но спать Бернард пока не хотел, хотя был уверен, что заснуть сегодня сможет без проблем.