он откинулся на кровать, издав на выдохе жалобный полустон.

— Ю…

Юэн жадно слизывал проступающие вязкие капли, смешивал со своей слюной и

размазывал языком по необычайно гладкой и нежной коже, упиваясь довольными

вздохами и низкими стонами Берни. Мысли путались от накалившегося

возбуждения между ног. Плавно двигая корпусом, он невольно потирался

промежностью об кровать.

В ладонь отдавалась бешеная пульсация, и Юэн, широко проведя языком снизу

вверх, от самого основания, наконец заглотил головку, плотно смыкая губы под

самым венчиком. Двинув бёдрами, отчего член вошёл глубже, Бернард громко

застонал. Юэн вздрогнул и интуитивно закашлялся, когда ощутил нажим на

корень языка.

— Прости. Ты как? — моментально забеспокоился Бернард, приподнявшись на

локтях.

— Порядок, — ответил Юэн, возвращаясь к тому, на чём остановился.

Он сразу поджал губы под краями головки, добросовестно обхаживая её языком, и Берн с громким стоном опустился обратно на кровать.

— О, чёрт…

Свободной рукой Юэн коснулся его пресса, поглаживая напряжённые мышцы и

рисуя окружности вокруг пупка. Он не опускался низко, предпочитая уделять

особое внимание верхней части. Главным образом потому, что хотел изучить

каждый её дюйм языком по несколько раз, да и просто будоражило ощущение, когда он касался гладкой и горячей кожи, срывая с губ Берни стоны и тяжёлые

обрывчатые вздохи. Это было лучшей наградой и усладой. И неплохим десертом.

Плотнее обхватывая губами и не жалея слюны, он скользил языком по краям

головки и впивался самым кончиком в уретральное отверстие, до

головокружения ласкал уздечку. Бернард не скромничая стонал, прикусывал

губы, касался своих волос и взъерошивал их. Потом пальцы его опускались на

кровать и до побелевших костяшек сминали плед. Юэн специально выбрал такое

положение, в котором попутно можно было бы наблюдать за ним. Он жаждал, чтобы Берн чаще представал таким — довольным и изнывающим от

наслаждения. Юэн даже не сомневался, что теперь точно будет просить

«добавки».

— Ю… — взъерошивая каштановые волосы, выдохнул Бернард, когда Юэн всё

же опустился немного ниже, постепенно привыкая к новым необычным

ощущениям. — Стой… я… я очень близко…

Покорно остановившись, Юэн приподнял голову, и с его губ сорвалось мягкое

причмокивание. Горячая плоть пульсировала в ладони и явно никакой остановки

не желала. Сердце в груди тоже колотилось, готовое сломать рёбра. Берн, конечно, молодец, что предупредил, но чего он ожидал?..

— Малыш Берн, я намерен довести дело до конца, — сказал Юэн и вновь

сомкнул влажные губы вокруг самой чувствительной части. Бернард довольно и

вместе с тем жалобно заскулил.

Интенсивно двигая ладонью и ошалело ласкаясь языком, Юэн втянул горячую

твёрдую плоть в себя, создавая нечто наподобие вакуума и буквально высасывая

таящиеся внутри вязкие капли. Ненадолго расслабил, опустился чуть ниже, поднялся и втянул снова. Бернард оглушительно застонал своим будоражащим

бархатистым голосом и на интуитивном порыве подался тазом вверх, вновь

глубже проникая в рот. На этот раз Юэн в сильном нежелании прерывать ласки

смог удержаться и подавил резко возникшее желание откашляться. Звук

искрящегося от удовольствия голоса Берни застыл у него в ушах. Язык коснулась

вязкая, горячая и чуть сладковатая жидкость.

Первым неосознанным порывом было выплюнуть, однако остановиться Юэн не

мог. Не в такой момент. Он сам был возбуждён до предела, низ живота до боли

изнывал от ощущения раскалившегося там добела огромного шара. Юэн даже не

удивился бы, если бы тоже закончил. Прямо так — потёршись об кровать.

Просто оттого, что Бернарду очень и очень хорошо.

С какой-то животной ненасытностью он продолжил ласкаться языком, вбирая в

себя всё до последней капли, пока Берн наконец не расслабился и не задышал

тяжело и часто. До физического оргазма у Юэна не дошло, но моральный он

определённо испытал. И это было, чёрт возьми, прекрасно, восхитительно, замечательно. Хотелось повторить.